Тот самый

Мама глядела на меня. Я медленно кивнул и осел на пол. Мы все заслуживали второго шанса. Разглядывая рисунки, мы разговаривали до ночи. Алиса смеялась, вспомнив, как я упал с горки и разбил нос, когда хотел красиво съехать на виду у всех. Мама рассказывала, как мы любили слушать сказки и как я все время пытался предугадать конец, придумывая свои истории.

Я чувствовал: мама еще далека от меня. Я злился, винил ее… обижался. Но она сделала первый шаг. И я готов был сделать шаг навстречу.

В углу ящика я заметил вязаные пинетки, которые не пригодились, и сердце болезненно сжалось. С нами жил маленький призрак: из распахнутого окна я ощутил невидимое прикосновение летнего ветра к плечам. Мне хотелось думать, что призрак сейчас был с нами. В тесной спальне мы делили на троих общие воспоминания.

«На четверых, – мысленно поправил себя я. – Нас всегда было четверо. Мама, Алиса, я и наш маленький призрак».

Воспоминания делали нас семьей.

С того вечера прошло несколько дней. Каждый раз я засыпал с мыслями о доме и о семье. Гораций медленно шел на поправку. Алиса ухаживала за ним, и иногда ей помогала мама. Они по-прежнему ругались, но их ссоры быстро затухали, как тлеющие огоньки в костре. Мы снова учились слушать друг друга.

Алиса все еще не разговаривала со мной, но порой я чувствовал на себе ее долгие взгляды, как будто она хотела что-то сказать, но не решалась. Я ждал, позволяя всем мыслям в ее голове окончательно сформироваться.

Я не выпускал из рук блокнота, записывая все слова, зудящие под кожей. Истории, жившие во мне, обретали материю. Они состояли из букв, слов и предложений, но я точно знал, что в них заключалась моя душа. У каждого человека должна быть надежда, и я писал о ней. Писал, надеясь, что и для меня в мире найдется тот самый человек.

Однажды я проснулся от странного шума на первом этаже. Мне показалось, что я услышал голоса. Раннее утро не располагало к гостям. Одинокий дом на Черепаховой горе не любил посторонних. Шум вынудил меня подняться из кровати. Я быстро оделся, почистил зубы и побежал вниз на звук голосов. Алиса наверняка еще спала.

– Не знал, что ты ждешь гостей… – Подняв взгляд, я увидел Кира и резко замолчал.

Сердце пропустило удар. Он сидел с мамой на кухне за одним столом и пил чай из моей любимой кружки с фламинго. Я не знал, что меня удивило больше: Кир в нашем доме на Черепаховой горе или Кир, наливающий маме чай из заварника.

На мгновение я решил, что до сих пор не проснулся и вижу сон. Я протер глаза, смаргивая утреннее наваждение, и прислонился плечом к дверному косяку. Наваждение никуда не исчезло. Напротив, оно стало ухудшаться.

Мама взглянула на меня и жестом пригласила присоединиться. Теперь я считал, будто попал в кошмар и разум моей матери захватила инопланетная дрянь. Я не двинулся с места и инстинктивно коснулся ладонью груди: там когда-то висело медное перо. Этот жест стал привычкой.

За моей спиной раздались шаги. Я обернулся и увидел заспанную Алису, которая терла кулаками глаза и зевала.

– Кого еще принесло в такую рань?

Она заглянула через мое плечо и повторила мои действия: замолчала и удивленно уставилась на Кира, державшего чайник в руках. Мы так и стояли, пока мама не нарушила тишину.

– Похоже, этот молодой человек пришел к вам, – сказала она будничным тоном и поднялась со стула. – Жаль, что вы так рано встали. Я как раз собиралась его обо всем расспросить.

– Надо же, какая удача! – Алиса первая вышла из оцепенения.

– Пойду проверю клумбы в саду…

Мама кивнула Киру и прошла мимо меня в гостиную, коротко коснувшись моего плеча. Через несколько секунд мы остались втроем.

– Отмазки глупее не придумаешь. – Алиса неловко улыбнулась и села за стол. На ней была надета пижама в клетку. Она пригладила волосы и пытливо посмотрела на Кира. – Ты пришел, потому что…

– Мать Же умерла.

Глава XVII Надежда в сердцах

Солнце заливало сад ярким светом, оставляя позолоту на листьях. Вишневые и яблоневые деревья тянулись ветками к небу. В воздухе чувствовалось приближение осени. Трава под подошвами, не такая зеленая, как прежде, увядала. Уходящее лето позволяло довольствоваться последними теплыми днями. Сейчас тепло для нас ничего не значило. Мы чувствовали ледяное дыхание смерти, которая на этот раз подобралась слишком близко.

Я вспомнил, что забыл взять кое-что важное для Жеки. Я не мог прийти к ней без надежды.

– Я сейчас.

Оставив Алису и Кира наедине, я вернулся в дом и поднялся к себе в комнату, не разуваясь. Я сунул маленький блокнот из крафтовой бумаги в карман джинсов. В коридоре я встретил маму. Она подвела глаза черным карандашом, и теперь они казались бездонными озерами с прозрачной водой. Кожа контрастировала с черным джинсовым сарафаном.

– Это ваш друг?

Она держала в руках тюбик с мазью для Горация.

– Да, наверное. Теперь не знаю. Может быть.

– Не знаешь, друг он вам или нет?

– Совсем не знаю.

Я взъерошил волосы. Мама улыбнулась.

– Тогда тебе придется это узнать. – Я удивленно посмотрел на нее. – Я хотела пригласить вашего друга на обед. Но если он вам не друг…