Тот, кто всегда рядом

– Спасибо большое, что пришла. Мы ждали больше людей, но в наше время все так заняты… Мы разобщены, каждый живет свою жизнь. Но ты нашла время сюда зайти.

Ее слова не просто прогоняют смущение и стыд, которые я чувствовала лишь несколько мгновений назад.

Благодаря им я чувствую себя причастной.

Выпрямив спину, я направляюсь к бару и прошу стакан минеральной воды, а потом обхожу зал. Никакой программы или других фотографий Аманды нет. Какие странные поминки.

И тут я замираю на месте, заметив большой букет желтых цинний рядом со снимком Аманды. «Вот эту», – подумала я тогда, протянув руку мимо лилий и роз и выбрав циннию, чтобы положить у входа.

Сердце начинает биться чаще. Почему я выбрала именно этот цветок среди всех остальных, представленных в магазинчике на углу по дороге к дому Аманды? Может, она тоже закупалась в этом магазинчике. Могла ли цинния быть ее любимым цветком?

Отрываю взгляд от цветов и делаю запись в гостевой книге, как попросила Кассандра. Вписываю свое полное имя – Шэй Миллер, – но оставляю место для адреса пустым. Наверное, информацию собирают для семьи Аманды, возможно, чтобы они могли разослать благодарственные письма ее друзьям за посещение поминок или просто оставаться с ними на связи.

Кладу ручку и подхожу к фотографии Аманды. Я долго на нее смотрю.

Впечатление, сложившееся тогда в метро, находит подтверждение: она выглядит доброй.

«Жаль, что я не смогла тебе помочь, – думаю я. – Жаль, что заметила не сразу. Мне очень жаль».

Чувствую, как по щеке стекает слеза. Потом замечаю одну деталь: на фотографии у Аманды на шее висит золотое украшение на тонкой цепочке. Кулон в форме солнца.

По коже пробегают мурашки, когда до меня доходит: именно этот кулон я нашла на платформе.

Куда он делся? Я очень смутно помню часы после самоубийства Аманды. Может, я убрала его в сумку. Лезу в сумку и пытаюсь осторожно его отыскать, но пальцы не нащупывают никаких маленьких, острых краев.

Возможно, я выронила его под действием шока от случившегося, но на всякий случай я решаю проверить потом сумку еще раз.

К фотографии Аманды подошли еще две посетительницы.

– Я буду скучать по тому, как она вечно передразнивала мой бостонский акцент, – говорит одна.

– Да, помню как сейчас, – отвечает другая.

Подходит третья девушка и обнимает двух других. Помимо того, что на вид им всем около тридцати, внешне между ними нет практически ничего общего. Та, что с акцентом, немного напоминает неприбранную кровать – мятая рубашка, непричесанные рыжие волосы и комок мятых бумажных салфеток в руке. Ее спутница – невысокая, дерзкая на вид, с фиолетовой прядью в светлых волосах. Третья – из тех, кого я причисляю к гламурным штучкам: она выглядит идеально от кончиков ногтей до тонких полосок розоватых босоножек.

Привязанность между всеми тремя очевидна. И Аманда – которая, опять же, выглядела совсем иначе, чем они, – была, очевидно, частью их компании.

Может, они все были членами женского клуба в колледже.

Интересно: Аманда, у которой явно были такие преданные друзья, обращалась к ним за помощью? Она явно много для них значила. Но, видимо, на нее навалилось что-то слишком тяжелое, и она не смогла преодолеть это даже с их поддержкой.

Наблюдаю, как три девушки снова наклоняются друг к другу и о чем-то переговариваются, а потом та, у которой фиолетовая прядь в волосах, поворачивается ко мне и пристально вглядывается своими близко посаженными глазами. Две другие делают то же самое.

Быстро ухожу оттуда на случай, если они захотят подойти ко мне и поговорить об Аманде. Хотя Кассандра и сказала, что рада меня видеть, я все равно здесь лишняя.

Когда я направляюсь к двери, у меня на пути оказывается еще одна девушка.

– Ты в порядке? – Она сочувственно улыбается, и на правой щеке у нее появляется ямочка. – Я Джейн. Ты уже видела мою сестру Кассандру.

Можно догадаться, что они родственницы: у них не только одинаковые цвета эбенового дерева волосы и сияющая кожа, но и схожий магнетизм. Джейн миниатюрнее сестры, ее черты мягче, голос – нежнее.

– Спасибо. – Я беру предложенную ею салфетку и промокаю глаза под очками. – Просто… Я жалею, что не смогла помочь Аманде.

Джейн делает ко мне шаг, и я вдыхаю сладкий аромат ее цветочных духов.

– Знаю, – понимающе говорит она. – Многим из нас приходится сегодня бороться с противоречивыми чувствами. Мне вот определенно.

Видимо, после самоубийства все чувствуют за собой вину.

Я готова отдать что угодно, лишь бы забрать назад свою ложь об обстоятельствах нашей с Амандой встречи, но это невозможно, и потому я честно говорю Джейн:

– Я не знала ее близко, но не могу перестать о ней думать. Наверное, я пришла сюда, чтобы побольше о ней узнать.

– Ясно. – Джейн наклоняет голову набок, словно ее посещает внезапная мысль. – Знаешь, после поминок мы собираемся пойти выпить небольшой компанией. Может, присоединишься?