Тот, кто был равен богам

По спине Силдаан вдруг пробежал предательский холодок. Ей отчаянно хотелось, чтобы слова Гарана не оказались пророческими. Она взошла на козырек, ощущая на себе взгляды воинов ТайГетен. Гнев, почтение и подозрение. Они давали клятву защищать жрецов Инисса, но при этом готовы были убить ее в мгновение ока, если решат, что она стала предательницей. Теперь, оказавшись лицом к лицу с Мириином, она видела, что он взбешен — руки у него подрагивали от сдерживаемой ярости.

— Я привела их сюда с самыми лучшими намерениями, — сказала Силдаан.

— Ты — жрица Инисса! — На лице Мириина отразилось нескрываемое презрение. Она покачала головой. — Ты противоречишь сама себе.

— А ты слишком много времени провел в лесу. Тысячелетний порядок и стабильность вот-вот рухнут, а детей Инисса слишком мало, чтобы противостоять тому, что неизбежно низвергнется на нас.

Мириин выпрямился.

— Ты говоришь об отречении Такаара?

— Ты сомневаешься, что это случится?

— Я сомневаюсь в том, что Аринденет станет мишенью для орд Туала, если это произойдет. — Мириин ткнул пальцем в сторону людей. — Что они здесь делают?

— Мириин. Ты знаешь, что я отношусь к тебе с уважением, так же, как и к любому воину ТайГетен. Не будь тебя, гаронины собрали бы куда более кровавую жатву в последние дни на Хаусолисе. Но это было десять лет назад, а с тех пор Такаар впал в немилость. Ты спасал нас, а на его совести остались жизни тех, кто погиб, когда он бежал. Он отбросил нас назад. Эльфы всех кланов все громче говорят о предательстве. Скрыть правду еще никому не удавалось. И эти люди пришли сюда, чтобы защитить детей Инисса и нашу веру.

Но глаза Мириина оставались холодными.

— За Такаара говорят тысячи лет единства и гармонии. Только неверные могут выступить против него. А мы не нуждаемся в помощи людей.

— Инисс — вот средоточие и воплощение нашей веры. Инисс, а не Такаар. — Силдаан почувствовала, как разгорающийся в душе гнев заглушил страх. — Неверные — это как раз те, кто готов возвысить одного эльфа над своим богом.

— Такаар спас эльфийскую расу. Всех эльфов. А не только клан Инисса. Каждый эльф чувствует себя перед ним в неоплатном долгу.

— Ты слишком давно не был в Гардарине и потому не знаешь, что в общественном мнении преобладает недовольство. Не слышишь ты и речей, что звучат в каждом храме Исанденета. Ты отстал от жизни.

— Очевидно, — согласился Мириин. — Я пропустил момент, когда для жрицы Инисса стало возможным привести еретиков в дом нашей веры.

Силдаан заметила, как по лицу Мириина скользнула тень. Время истекало.

— Только потому, что твоя собственная судьба и участь твоих людей мне не безразлична, Мириин, я даю тебе последний шанс. Сдайте караул и покиньте территорию храма. Вы не в силах предотвратить надвигающуюся бурю. А те, кого я привела с собой, способны на это. Собери своих людей и уходи. Исчезните. Для вас это — единственный способ сохранить себе жизнь.

Силдаан знала, что будет дальше, и на глазах у нее выступили слезы, а печаль окутала сердце.

— Предательница.

Клинки ТайГетен с негромким шорохом покинули ножны. Воины шагнули вперед. Но Мириин поднял руку, и они остановились.

— Силдаан, ты арестована. Время в ожидании суда за свои преступления ты проведешь под стражей.

Силдаан крепко зажмурилась. Она знала, что этим все и кончится, но не могла не попытаться.

— Мне очень жаль, Мириин. Да благословит тебя Инисс на пути. — Она опустила голову. — Гаран.

— Ложись, — скомандовал Гаран.

Силдаан рухнула на землю, как подкошенная. Она почувствовала, что ТайГетен рванулись к толпе человеческих воинов и магов. Стремительно упала температура. Взвыл ветер, и над нею прокатилась волна холода. Тело ее окоченело. Она ощутила, как в волосах заскрипели снежинки, а кусочки льда закупорили ноздри. Когда она сделала робкий вдох, горло ей обожгло морозным воздухом.

Она не слышала ничего, кроме рева ветра, старательно прижимаясь лицом к каменной подушке козырька. Если вокруг и звучали крики, то она их не слышала, потому что закричала сама. Голос ее звучал так, словно горло ей забили каменным крошевом. У нее перехватило дыхание, и каждый вдох сопровождался мучительной болью.

Силдаан решила, что ветер свирепствовал недолго. По словам Гарана, именно так и обстояло дело с большинством заклинаний. Но, казалось, прошла целая вечность, прежде чем душераздирающий вой и визг стихли. Силдаан лежала, не шевелясь, ожидая скорой смерти от клинка ТайГетен. Но она услышала лишь шаги людей, приближающиеся к ней и храму.

Силдаан неловко оттолкнулась от промерзшей земли, опираясь на подгибающиеся руки. Холод захлестнул ее, и она повернула онемевшее лицо к храму. А тот стал неузнаваем. Его покрыла ледяная корка, пряча под собой камень, а с подоконников и карнизов свисали ледяные копья. Иней окутал каменный козырек и набросил ледяной саван на зеленый покров леса на опушке храма. Вокруг стыла белизна.

Силдаан почувствовала, как чья-то сильная рука взяла ее под локоть: Гаран помог ей подняться на ноги.

— Осторожнее, — предостерег он. — Здесь скользко.