Тот ещё подарочек

Я всё так же лежала с закрытыми глазами, дышала через раз, впитывая странные ощущения, которые захватили моё тело. Я реагировала на близость с мужчиной. Чётко ощущала, как каменный бугор впивался ровно в промежность, но между мной и Гри оставалась преграда из нашего белья, которое он, словно специально, оставил, даря мне ощущение хоть какого-то, но барьера. Черта, через которую мы не будем переступать.

Ласковые губы касались моих локтей, плавные, скользящие движения чертили линии по моим рукам. Гри вспоминал, как впервые мы с ним танцевали, как дико билось его сердце в тот миг. Я тоже тогда сильно волновалась, ведь с первого па стало ясно какая я неуклюжая, а он изысканный танцор, что вообще-то редкость у нас, манаукцев. Где-то я даже слышала, что мужчины не танцуют. Смешно. Настоящие мужчины умеют всё, и танцевать так, что мир вокруг тебя взрывается в вихре музыки!

Я чуть не задохнулась, прикрыв лицо руками, но не смея опустить их ниже. Гри обхватил мои груди и согревал своим дыханием соски. Я остро ощутила, как кружево бюстье вдруг стало царапать чувствительные горошинки. Вообще я вся покрылась гусиной кожей, до того стало приятно и возбуждающе.

— Они такие маленькие, — шептал Бурель, склоняясь всё ниже над моей грудью. Подогнул колени повыше, и моя нога оказалась на его бедре. Выгнулась, когда Бурель словно специально потёрся возбуждённой плотью о мои трусики. Меня как горячей волной окатило. Пробрало все внутренности, но я терпела. Это игра. Я сама согласилась на её правила.

— Вам нравится, когда я целую их?

Провокационный вопрос, и я кивнула, боясь не справиться с голосом, горло давно сдавило от странного желания или кричать, или плакать. Я всё больше не понимала себя. Во мне боролись два желания: приказать ускориться и остановиться.

Стон сорвался с губ, когда Гри ласково вынул мои груди из чашечек бюстье и глубоко вобрал в рот правую, посасывая, затем очертил языком ареолу, чтобы вновь неистово наброситься в сладкой пытке. Его зубы прихватили тугую горошинку, и я захотела вырваться, когда меня охватило дикое возбуждение. Но вместо этого зарылась руками в густые волосы Буреля, притягивая его голову к своей груди. Приподняла бёдра, тут же ощутив, как властная рука проникла за спину и опустилась на ягодицу, сминая её, прижимая мои бёдра к его паху. Гри застонал, так хрипло и будоражаще волнующе, что я вдруг поняла — он на грани своих желаний. Он тоже балансировал, но упрямо держался, тем интереснее стало.

Бурель долго дарил мне наслаждение, играя моей грудью, возвращаясь к губам, не забывая ласкать и бёдра. Его руки, как крылья, укрывали меня, согревая своим теплом. Он просил не опускать рук, вновь закинув их мне за голову. Умолял не открывать глаза, даже если очень хотелось, пригрозил завязать их для надёжности. Но я сама не хотела видеть, что он творил со мной. Зачем? Так ведь было интереснее, погрузившись в темноту, рисовать в своем воображении как плавно всё ниже спускалась белокурая голова Гри, как жарко он целовал мой живот. Я изнемогала от чувственных прикосновений, от откровенных грёз Гри, которыми он делился. Он, оказывается, уже давно мечтал меня посвятить во взрослую жизнь, даже представлял, как мы сплетаемся в жарких объятиях на сене в конюшне, как пылко предаёмся страсти прямо в бассейне или на столе в моём учебном классе. Это всё можно было осуществить. Он знал сотни мест в резиденции, куда бы не заглянула любопытная прислуга.

Я словно уже жила той жизнью, которую вырисовывал мне Гри. Она была куда насыщеннее, чем моя нынешняя, более изысканная, эмоциональная, настоящая.

Его губы наконец-то добрались до лобка, прикрытого тканью трусиков. Гри опять не стал снимать бельё, лишь аккуратно сдвинул, и его мягкий, горячий язык проник между складочек.

— Ах! — выгнулась я, рефлекторно раздвигая колени.

— Да, — подначивал меня Гри, массируя внутренние стороны бёдер очень близко от сокровенного местечка, которое пульсировало, как будто маячок, сигнализировало, моля о спасении. Мне очень хотелось, чтобы его пальцы вновь оказались внутри меня.

— Вам нравится?

Опять вопрос, и я на выдохе сказала «да». Я, кажется, для себя переступила ту черту, за которой осталась непорочность. Я жалко постанывала, принимая ласку горячих губ Гри. Его язык творил чудеса, дразня и доводя до исступления, и когда я почувствовала проникновение его пальцев, то всхлипнула, подавшись им навстречу.

— Вам нравится, — довольно шептал Гри, всё быстрее двигаясь. Его пальцы растягивали меня, привнося в наслаждение нотки неприятного напряжения.

Я чувствовала, что три пальца спорили друг с другом, кто глубже войдёт в меня. От языка Буреля между ног всё намокло и немного холодило. Но жар в моей крови всё разгорался. Внутренности стягивались. Я неосознанно двигала бёдрами, сжимала руками подушку, закрывала лицо ладонями, стонала, звала Гри и, наконец, мир разлетелся для меня в приглушенном крике. Тело стало жить собственной жизнь, оно мелко дрожало, а Гри целовал меня, продолжая проникать в лоно пальцами.