Тот день, когда умерли все боги. Прыжок в катастрофу. Том 1

Усилием воли Уорден преодолел животный ужас — слепое атавистичное отчаяние, которое, казалось, исходило прямо из генов. «Кому-то же нужно общаться с этими чудовищами, — подумал он. — Кто-то должен преодолеть свою панику и понять амнионов. Иначе мы не сможем дать им отпор».

Однако Диос едва дышал от страха. Говорить и двигаться было выше его сил. Амнионы походили на упырей из самых жутких кошмаров. И именно он напустил их на весь человеческий род. Впрочем, эти монстры не были истинным проклятием. Вечные муки исходили только от людей. Гнев, ужас и пытки передавались от человека к человеку по наследству. Каждый ребенок рождался с ними и нес их в себе по жизни. Амнионы представляли собой нечто худшее. Даже вечная агония и ужас казались более человечными, чем тот рок, который они предлагали. А значит, в общении с ними требовалось понимание. И отпор.

Почти непроизвольно, едва осознавая, что он делает, Диос передвинул капсулу во рту и зажал ее между зубами. К счастью, в этот момент голос Хэши в его уме дал разумный совет: «Их не обязательно понимать, — произнес Лебуол. — Империализм амнионов носит генетический характер. Они желают покорять все формы жизни с такой же бессознательной настойчивостью, с какой мы вдыхаем воздух. Тут все просто».

Их следует бояться только в тех случаях, когда они понимают нас. Что сказал Вестабул? «В процессе мутации я сохранил определенный ресурс человеческой памяти и понимания языка. По этой причине меня наделили правом принятия решений. Моя бывшая человеческая природа помогает мне эффективно вести дела с людьми».

Если верить Хэши и словам Вестабула, то время для страха действительно пришло. Внезапно Уорден вознесся над слоем внутреннего отвращения и примитивного ужаса. С невероятной ясностью он понял, что нуждался в страхе и гипнотическом параличе. Страх делал его человеком. А если Вестабул мог думать и действовать по-людски, то только другой человек был способен оказывать ему отпор.

Уорден осторожно переместил капсулу обратно за щеку. Казалось, что воздух в дыхательной маске пах предательством, злобой и обманом. Но у него была надежда. Диос усмехнулся, словно уже выиграл спор со своим ужасом — спор, более важный, чем любая тема, которую мог предложить Марк Вестабул.

— Я Диос, — произнес он через маску. — Мне не ясно, о чем вы хотите «дискутировать», но я бы лучше поговорил об этом в более уютном помещении.

«В более приватной обстановке. Чтобы не выглядеть таким беззащитным и выставленным напоказ». Он сделал широкий жест, указывая на трюм.

— Все это заставляет меня отвлекаться.

— Трудностей не возникнет, Уорден Диос.

Голос Вестабула без тихого шороха статических помех звучал как ржавая амнионская кожа — как будто его прежняя человечность была вытравлена окисями зла.

— Ваши требования будут удовлетворены. Помещение уже готово. Мы можем приступить к переговорам.

Несмотря на «ресурс человеческой памяти и понимания языка», он произносил такие слова, как «переговоры» и «дискуссия», с явным дискомфортом.

— Когда мы придем к обоюдному согласию, вам будет возвращено управление над вашими кораблями и станциями.

Вестабул повернулся и неловким жестом велел Диосу следовать за ним.

Помещение... Похоже, Вестабул не хотел вести главу полиции на мостик «Затишья» или в другую важную часть корабля. Уорден усмехнулся. Он получил удовольствие от мысли, что амнионы по-прежнему считали его опасным человеком.

Отпустив поручень, он оттолкнулся ногами от пола и полетел за Вестабулом. Охранники не стали задерживать его. Они следовали за ним на относительном расстоянии, но так близко, что Диос чувствовал их спиной. Это вызвало у него еще одну усмешку. Прежде чем прибегать к насилию, Вестабул планировал опробовать на нем силу своего убеждения.

Покинув трюм, они оказались в изогнутом коридоре, который походил на пищевод. По мере продвижения у Диоса сложилось впечатление, что пространство вокруг него сжималось, а интенсивность света увеличивалась. Бугристая поверхность стен кипела, словно сера Проход все больше напоминал дорогу в огненное пекло.

К счастью, ему не пришлось входить в этот ад. Через двадцать — тридцать метров Вестабул остановился у неровной ниши в стене. Поравнявшись с ним, Уорден увидел дверь. Вестабул прикоснулся ладонью к чувствительной пластине, и округлый дверной створ откатился в сторону.

Вестабул поманил его в комнату, которая выглядела как камера для допросов. Свет из нескольких невидимых источников освещал каждый уголок помещения. Из одной стены выступала встроенная или выращенная компьютерная консоль. Диос не разбирался в амнионской технологии, но полагал, что консоль служила пультом связи. Кроме нее, в комнате имелись два кресла, намертво прикрепленные к полу. Они были повернуты друг к другу. Уорден настороженно посмотрел на ремни безопасности, которые якобы предназначались для удобства «гостей».