Тот День

И эта уверенность в голосе мужчины была священнику приятна. Он вдруг понял, что вера вытеснила последние капли сомнений из сердец его спутников. Люди полагались на него. Буд-то слепцы, ведомые поводырем, они вложили в его руки бразды их судеб. Доверили ему свои жизни. И он их не предаст.

— Голос сказал, что не стоит терять веру. Не стоит прятаться, так как им будет знамение, — не оборачиваясь к людям, произнес Соколов.

— Да, да, конечно. Такое знамение, что всех нас нашпигуют свинцом, — сбросив лживую маску смирения, зашипела Ева. — Вы что не видите, что все они вооружены?

— Мы тоже. Да и не враги они нам. Вскоре те люди на катере плечом к плечу пойдут с нами. И никто не будет стрелять, всех поведет Голос единый, — как можно более любезно, ответил Соколов. — А вы, милая моя, только что показали свое настоящее лицо. Лицо малодушной, падшей твари. И все ваши слова, и россказни были просто грязным обманом, не так ли? Думали что вы умнее всех?

— Да вы… Вы обыкновенный сумасшедший… — разразилась гневом Ева.

— Ну конечно, — снисходительно заулыбался святой отец. — Я — шизофреник, Владислав — человек с травмой из прошлого, Ира — еще бог знает кто… Не так ли? Вот только, правда в том, что единственная нездоровая среди здесь присутствующих — ваша душа.

— Нет. Вы самый обыкновенный сумасшедший. Простой психопат, чьи байки подкупают этих растерянных людей! — заорала Бодрова, и, повернувшись к людям спиной, добавила: — Если хотите, можете вторить его безумию, а я — ухожу!

Георгий предвидел подобную реакцию их новой знакомой. Но того, что произошло дальше, он никак не мог ожидать.

— Стоять дрянь! Мы тебя нашли, мы и вправе распоряжаться твоей никчемной жизнью, — вдруг крикнула Смолова, направив оба дула в след уходящей девушки.

Ева замерла, и медленно обернувшись, озадачено уставилась на женщину с ружьем.

— Вчера погибла вся моя семья! У меня на глазах погибла! А ты, дрянь, жива! — пунцом налилась Ира.

— И что же, выстрелишь? — тихо спросила Бодрова, и, соскользнув мокрыми от слез глазами на Георгия, добавила: — И моя смерть, конечно же, будет угодна этому вашему Голосу? Ведь так, батюшка?

Соколов колебался. Он не знал, что ответить девушке. С одной стороны, он все еще верил, что мог ей помочь. С другой — она вознамерилась предать своих же спасителей.

Святой отец взглянул на Влада. Тот на него. И, не сговариваясь, оба мужчины взяли девушку на прицел.

— В твоих же интересах остаться с нами, — сухо произнес Сычев.

— Ты больна, но тебя еще можно спасти, — не сводя Еву с мушки, снисходительно начал священник, но девушка его перебила.

— Да вы послушайте себя! — взвизгнула Бодрова. — Послушайте, что вы несете! Ирина, Владик, неужели вы не понимаете, что это массовый психоз? Эта сволочь бородатая попросту вас использует. Пользуется вашими страхами! Он культивирует свое безумие! — дрожа, будто бы от холода, взмолилась молодая женщина.

— Отец, позвольте мне отправить эту сучку, в самые глубокие бездны преисподни отправить! — стеклянными от гнева глазами посмотрела Смолова на священника.

— Не стрелять! Бросить оружие! — раздался за спинами людей усиленный громкоговорителем голос.

И, повернувшись на звук, Георгий увидел причалившее к берегу судно. Светло-голубой катер, словно испуганный дикобраз, напыжился на священника и его свиту десятком разнокалиберных ружей и винтовок. Прежде священник не раз переплывал на этом суденышке Волгу. Махнуть через реку стоило недорого, и в отличие от утомительной объездной, переправа заметно сокращала время в пути — на том берегу реки уже начинались окраины московского района Твери. Да и сама прогулка по водным гладям всегда приятно бодрила святого отца. Однако, находясь под прицелом десятка смертоносных дул, Соколов впервые не был рад старому речному другу.

— Кому сказал, бросить, — прорычал другой детина с палубы.

Положение было опасное, но Георгий все же не выпустил ружья. Не выпустили ружей и его спутники. Владислав схватил вырывающуюся девчонку. Смолова воинственно навела двустволку на палубу судна.

— Нам нужно на тот берег, — осматривая толпящихся на борту катера людей, одетых в странные спецодежды, размеренно произнес священник, отыскивая взглядом главаря.

Набрав обороты «Скорый» мчал Сухарева и его команду прямо к берегу, на котором, в десяти метрах от холодной Волги в каком-то замешательстве стояло четверо людей. Сергей не верил своим глазам:

— Четыре человека! И сами идут в руки! Вот это да! — ликовал мужчина. — Может на том берегу уцелевших несметное количество? Может мы были в каком-то эпицентре?

Однако, когда капитан сбавил обороты катера, дабы на радостях не влететь винтом на мель, у Сухарева кольнуло в сердце. Что-то неприятное происходило между четырьмя незнакомцами на берегу. Судно теперь было всего в каких-то двадцати метрах от маленькой компании, и все было видно прекрасно.

Сперва Сергей увидел, как женщина в длинном теплом пальто навела свое оружие на другую, светловолосую девушку в осеннем полушубке. Еще через минуту, когда «Скорый» уже почти причалил, на ту самую белокурую смотрели уже все три ствола.