Тот День

«Возможно усугубившаяся травма из прошлого. Может быть, он когда-нибудь уже попадал в мясорубку, или нечто похожее, и то, что он увидел сегодня, распустило швы на старой ране, — разбирала варианты Бодрова. — Отсюда чрезмерное доверие священнику, как духовному наставнику, снимающему неподъемный груз вины. Отсюда недостаточная для здравого человека критичность мышления».

И наконец, последняя особа — женщина лет тридцати по фамилии Смолова, никакой явной симптоматикой не выделялась, кроме излишней вспыльчивости, и очевидным когнитивным диссонансом между собственными убеждениями и словами святого отца.

Когда все трое умолкли, обрисовав картину в мельчайших деталях, Ева постаралась аккуратно проверить почву:

— Голос.… Тот Голос, который вы слышите. Обо мне он говорил?

— Нет, — коротко ответил Георгий.

— То есть вы слышали, лишь то, что хотели услышать, или же о чем знали? — постаралась в лоб ударить она священника.

— Я понимаю, к чему вы клоните. Очень конечно похоже на расстройство ума. — Было видно, как батюшка едва сдерживается. — Вот только пойдемте, я вам кое-что покажу.

Поднявшись, святой отец удалился из кухни. Делать было нечего, и Ева пошла вслед за ним. За Бодровой двинулись и все остальные. Не оборачиваясь, человек в ризе прошел через весь дом. На секунду задержавшись в прихожей, он коротко бросил:

— Оденьтесь. Там холодно.

Последовав совету священника, девушка быстро накинула свой осенний полушубок. Двери дома отворились и выпустили людей наружу.

И Ева наконец это увидела. Там, на кухне, она не чувствовала страх, даже понимая, что случилась катастрофа. Ведь день назад она сама себя так страстно хотела оправить в ад. Однако, когда подул ветер, принеся с собой запахи мертвых, сердце девушки забилось, усердней обычного перегоняя кровь. Она смотрела на остатки родной деревни, на кружащие над ними стаи птиц, и от волнения даже слегка перехватило дыхание. Теперь она понимала, что слова больного священника, действительно не кажутся такими уж и бреднями. Для других, не для нее. Однако и действовать напрямую, оскорбляя и уличая отца во лжи, было нельзя. Ева знала, какими могут быть опасными фанатики, да еще и с верной паствой.

— Да, может быть, вы и правы, — слукавила Бодрова.

— И вы поверите. Со временем поверите… — убедительно произнес Соколов, — ваша жизнь не просто так легла мне в руки.

Сделав удрученный вид, Ева кивнула.

— Отче, вы говорили, что не стоит дожидаться темноты. А уже три часа. Через два часа стемнеет, так что предлагаю определиться с дальнейшими действиями и выдвинуться, — напомнила о скоротечности времени Ирина.

— Хорошо. Берите провизию, что нашли, и уходим отсюда, — кивнул священник, и, повернувшись к Еве, добавил: — А с вами мы еще по дороге можем поболтать.

Из Поддубья они вышли уже вчетвером. Без особых прений, люди выбрали западное направление и зашагали в сторону переправы, что находилась в полутора часах ходьбы от поселка. Дорога вилась вдоль широкого русла Волги. И когда погибшее село осталось за горизонтом, а шумные воды могучей реки начали распевать свои песни, в душе Соколова опять заиграла музыка тверской земли.

Трое были вооружены, и только вновь присоединившаяся к отряду девушка с красивым именем Ева, вместо ружья перекинула за спину одну из кошелок с едой.

— Как-нибудь обойдусь. Да я и обращаться толком не умею, — отмахнулась Бодрова, когда Георгий предложил ей обзавестись оным еще в деревне.

Но Соколов отлично понимал ее лукавство: доверие к наркоману с оружием будет стремиться к нулю, и для Евы было лучше вести себя тихо.

Было что-то не так в этой светловолосой молодице. Девушка даже не попрощалась со своей родной старушкой, когда они покидали избу.

— Слова мертвым не нужны, — лаконично отрезала она, когда Влад ей предложил подняться к покойнице на второй этаж.

Да и слишком легко она согласилась с его доводами. А ведь священнику не раз приходилось выслушивать гневные речи воинствующих атеистов.

— Расскажите мне свою историю. Мы здесь открыты друг перед другом, — налюбовавшись видами, обратился Георгий к девушке.

— Правда? Нет секретов? — улыбнулась Ева. — И что вас интересует? Как я оказалась на дне? Или что-нибудь еще?

— Я думаю, просто так ты бы не ступила на извилистую дорожку, — рассудительно начал отец Георгий. — И раз ты здесь, значит тебе позволили начать все сначала. А для этого нужно признаться в прошлых ошибках.

— Вы заметили синяк на шее, да? — спросила Ева.

— И это тоже, — кивнул Соколов.

— А вы умнее обычного серенького батюшки. Наблюдательны, — опять как-то странно улыбнулась Бодрова, и, промедлив, добавила: — Да, вчера я чуть было не совершила глупость. И сейчас я в этом раскаиваюсь, но, как вы правильно сказали, у меня действительно были причины.

— Вот об этом и речь, — мягко ответил священник. — Расскажите мне.…Расскажите нам о своих ошибках.

— Хорошо. Только пообещайте затем ответить на кое-какие мои вопросы. Мы ведь не держим секретов.

— И это так, — подтвердил ее слова отец. — Узнаете все, что захотите.