Тоскин

— Мне этой весной в Якутске, — начал Кирик, — обещали дать два дизеля, завезти сюда по реке. Хозяйственники, они, знаешь, тоже с лисьим нравом. Когда к ним заходил новый председатель, сменивший меня, они, говорят, делали вид, будто впервые об этом слышат. И только обещали учесть эту заявку в будущем: тоже мне благодетели. А со мной такое не проходит: пообещали — извольте выполнить, в срок и точно — без никаких гвоздей! Если бы я был сейчас в райсовете, был бы и свет круглосуточно. А вот, полюбуйся, при свечах сидим… И вообще, посмотреть со стороны, какая-то безалаберность здесь, неорганизованность. Хозяина настоящего нет — вот что. Я было начал большую работу по племенному делу, по землеустройству, по осушению заболоченных долин, мар. Таким путём можно было бы добиться увеличения сенокосных угодий и улучшения якутской породы коров, известных высокой жирностью молока, морозостойкостью, неразборчивостью к кормам. Нынче что-то об этом ничего не слышно. Может статься, и то, что уже сделал, постепенно расползётся по всем швам. Подожди… подожди… посмотрим, что у них будет дальше.

— А ты человек опытный, помог бы своими советами, замечаниями, подсказал бы, например, как получить те дизели.

— Указали на дверь, так зачем заглядывать в окно? Пусть они сами хозяйничают.

— Кто они?

— Те, кто пнул меня в зад.

— Но электричество не только им нужно!

— В этом году планы по сенокошению и силосованию не выполнили, — словно не слыша гостя, заговорил Тоскин. — Заготовили даже меньше, чем в прошлом, засушливом году. Голосят, что дождь мешает. Если бы вовремя организовать людей, заставить их, то вполне можно было заготовить и сено, и силос, необходимые на прокорм скота до следующей весны. Недавно охотился на уток и сам видел: в поймах многих речек трава осталась нетронутой, такая густая, сочная… Весной опять побегут в другие районы, как нищие с протянутой рукой. Ничего, пусть теперь помучаются… Вспомнят ещё «плохого» Тоскина.

Оготоев откинулся на спинку стула и вглядывался в тёмное окно, где тускло отражался мигающий неверный огонёк свечи — синеватый на черни. «Да, изменился Кирик Тоскин, — думал Оготоев, — район, за который он так болел вчера, который был для него своим, теперь ждёт трудная зима — а у него это вызывает лишь ироническую усмешку».

Довольно долго оба молчали.

— Кажется, не понравилось тебе, что я сказал «пусть помучаются». Я не говорю о всех. Говорю о некоторых руководителях, таких, как Силянняхов…

— Может, пора на боковую? — сказал Оготоев. — Время уже позднее…

— Ну и что, догор! Ночью не выспишься — днём до обеда проспишь. Ты же командировочный — сам себе хозяин. И мне тоже нет надобности вставать пораньше. Кроме того, если про Силянняхова не договорю, может быть, поймёшь меня неправильно. И сейчас тебе не нравятся некоторые мои слова — так ведь?

Оготоев не ответил.

— Хоть и прогнала Даша меня тогда, чувствовалось, что время на нашу семью работает, дело идёт к примирению: всё более приветливо здоровалась со мной она. Но Силянняхов не только помешал мне склеить распавшуюся семью, но и толкнул глубже в пропасть. Слышал, наверно, что меня выгнали с работы?

— Читал в газете.

— А что могут сказать эти две-три строчки?.. Ты вот послушай, как всё это подстроили.

Нынче весной была районная партийная конференция. Перед конференцией на заседании бюро обо мне не было сказано ничего плохого. Так, обычные мелкие замечания. Намечали меня и в будущий состав бюро. Ну, началась конференция. Представителем обкома был на ней совсем ещё молодой человек. Когда в конце шестидесятых я работал председателем райсовета в другом районе, он был моим инструктором, короче, мальчиком на посылках, не раз обруганным мною. А вот теперь он в обкоме… Увидев меня, обрадовался, словно встретил старшего брата, обещал после конференции зайти ко мне.

На конференции отчитывался Силянняхов. Как обычно, упомянул и о недостатках в работе райсовета.

Ну, сперва обсудили доклад, как всегда, поговорили о выполнении планов… Вдруг берёт слово делегат от совхоза «Алаас», парнишка-тракторист. Этот стервец прямиком прошёл к президиуму и без всяких вступительных слов как пошёл трепать моё имя!

— Кто он, этот гражданин Тоскин: председатель райсовета или старорежимный улусный голова? Товарищи, объясните мне это!

Зал взорвался шумом и смехом. Растерявшись от такого шутовского вопроса, я тоже улыбнулся. Но парень продолжал говорить, всячески понося и черня меня: