Тоскана для начинающих

– Я знаю, что означает «выставлен на продажу», Дерек, – резко обрывает его Белинда. – Я только не знаю, почему ты об этом знаешь, а я нет. Почему мне никто не сказал? На продажу… Честно? Как давно ты знаешь о том, что он продается, Дерек? Как давно?

– Что? Ну… – запинается Дерек, – эм-м… пару недель…

– Пару недель? – Белинда прекращает свои метания по комнате. – Ты хочешь сказать, что знаешь о том, что «Casa Padronale» продается, уже пару недель, а мне об этом не сказал? – Она задает свой вопрос очень-очень медленно.

– Э-э…

– Кто тебе сказал?

– Джованна.

– Джованна?

– Да, Джованна.

– Ой, – говорит Белинда, разглядывая календарь «Уффици» и схватившись рукой за свою пухлую губку. – О Господи, какая я глупая, – заявляет она неожиданно, размахивая свободной рукой перед лицом, на котором сейчас приятная улыбка, голубые глаза ее устремлены в потолок. – Ну конечно! – Она смеется. – Знаешь что? Она мне тоже сказала… Теперь, когда ты упомянул об этом, я даже слышу голос Джованны, когда она сообщала мне об этом… А я так занята в эти дни, я совершенно забыла!

– Правда? Она тебе сказала? – Отчетливо слышно, как Дерек на другом конце провода облегченно вздыхает; кажется, этот вздох можно даже потрогать. – Я был уверен, что ты знаешь, дорогая, – говорит он. – Вот почему я не стал беспокоить тебя этим известием, – смеется он.

– Да, именно так, – отвечает Белинда. – На самом деле, – она делает паузу, – я, пожалуй, первая узнала.

– Да, точно. Я был абсолютно уверен, что так оно и есть.

– Да-да, – соглашается она.

– В любом случае, – продолжает Дерек, становясь все более уверенным и словоохотливым теперь, когда первый барьер успешно преодолен, – в любом случае вроде бы кто-то заинтересовался его покупкой…

– О, я знаю! – восклицает Белинда.

– …американец.

– Американец?

– Да, американец, – смеется Дерек. – Ну как, здорово?

– Чудовищно!

– Ужасно, – быстро добавляет Дерек.

– Американец приезжает в эту долину! – заявляет Белинда, и ее короткий носик морщится. – Это почти так же плохо, как если бы у нас была диктатура немцев. На самом деле, – добавляет она, – вероятно, это даже хуже.

– Ну, может, на самом деле он не купит этот дом, – рискует предположить Дерек. – Все, что я слышал, – это что американец заинтересовался.

Это не значит, что…

– Да-да, только заинтересовался, – кивает Белинда. – Я тоже это слышала.

– Так что, – говорит Дерек после неловкой паузы, – ты думаешь, синий джип принадлежит ему?

– Ну, скорее всего, – убежденно заявляет Белинда, все более и более рассеянно рассматривая календарь. – Джипы – очень американские машины.

– Я знал, что ты знаешь, Контесса, – говорит Дерек. – Я знал, что ты – человек, с которым можно все обсудить. Как удачно ты позвонила!

– Да, я знаю, – соглашается Белинда. – Не правда ли? – Она испускает долгий и слабый вздох. – В любом случае я не могу стоять тут и болтать с тобой целый день. Дела.

– Да, ты права, – поддакивает Дерек. – Я не должен тебя задерживать. Такую занятую женщину.

– Да, вот именно. Arrivadeary, – щебечет Белинда.

– Ты права. Поговорим позже. Arrivadeary!

Белинда кладет трубку и замирает в неподвижности, погруженная в размышления. Ее ноги расставлены на ширину плеч, правой рукой она сводит вместе мясистые уголки рта. Из-за непредвиденных поворотов и излучин сегодняшнего утра она чувствует себя не в своей тарелке. Прямо-таки одно за другим. Ненадежная прислуга и требующая внимания дочь – уже этого достаточно, чтобы настроение стало черным. А если сверх того она еще и находилась в полном неведении насчет возможного нового обитателя долины, понятно, что Белинда целиком и полностью выбита из колеи.

– Американец, – бормочет она. – Американец. – И легкая судорога проходит по ее позвоночнику. – Какой кошмар!

К счастью для Белинды, у нее слишком мало времени, чтобы задумываться о проклятой вероятности приезда нового человека в долину. К ней самой приезжает дочь, которую нужно забрать со станции. Она натягивает синюю блузку с коротким рукавом перед зеркалом в холле, проводит расческой по коротким каштановым волосам, надевает солнечные очки поверх прически и тщательно запирает дом, прежде чем выйти наружу, в поток солнечного света. Убирает многочисленные желтые страницы «Мейл он сандей» из-под стекла шестилетнего серебристого «рено-мегана», принадлежавшего ее бывшему мужу, и открывает дверцы, чтобы выпустить наружу густой, горячий воздух.

– фу, – произносит она, плюхаясь на сиденье, обитое черным вельветом. – Fa molto, molto caldo…

Она медленно выезжает задом из гаража, осторожно, стараясь не сшибить терракотовый горшок с анютиными глазками и деревянную беседку слева от дома, по которой ползет вверх одна из засохших виноградных лоз. Белинда поворачивает направо и едет вниз, в долину.