Тоскана для начинающих

Это одно из моих особых, фирменных блюд, унаследованных от матери. Я везла его с собой весь долгий путь из Великобритании и добавила кое-какие штрихи, чтобы оно стало местным и ужасно итальянским. Я нахожу, что лучше всего подавать его к высокому столу, за которым собрались давно потерянные друзья, в один из жарких летних дней, которые следуют один за другим, – и так всегда (хотя и не в Англии, конечно).

Попробуйте приготовить его в достаточном количестве, так, чтобы, когда солнце садится, а вино и разговор все еще льются, оставалось несколько сочных кусочков, которые можно снимать с костей пальцами. (Не говорите маме, что я это сказала!)

курица

лимон

розмарин

чеснок

оливковое масло

Возьмите цыпленка, некогда свободно гулявшего по двору фермы вместе с друзьями. (Забавно, но в Италии их часто продают с головой, ногами и внутренностями.) Как бы то ни было, купите цыпленка, достаточно большого, чтобы накормить всех ваших друзей. Порежьте лимон, немного чеснока и несколько побегов розмарина (кажется, я могу в изобилии выращивать его в своем саду с травами) – и начините всем этим курицу. Поверх кожицы покройте ее оливками и запекайте до готовности.

Подавайте с большим количеством холодного белого вина в разгар обжигающе горячего итальянского лета.

Глава 3

Белинда на ногах с того момента, как забрезжил рассвет. Выпив на ходу три чашки кофе с заменителем сахара Hermesetas, теперь она выводит из организма излишек кофеина, меряя шагами террасу. На шее висит бинокль. Последние десять минут она занята одним и тем же. В свободных темно-синих брюках с эластичной талией и блузке в цветочек с короткими рукавами, с прической, как у гения накануне великого открытия, она марширует в конец террасы, встает там возле горшка с розовой геранью и громко вздыхает. Потом она дергает нижней губой, пристально смотрит в бинокль на «Casa Padronale», резко поворачивается на босой подошве и возвращается к комфорту и удобству шезлонга. В течение чрезвычайно краткого времени занимает сидячую позицию и вновь повторяет весь процесс сначала.

– Мам? – спрашивает Мэри, появляясь на террасе; на ней только широкая майка и маленькие трусики. Стройные ноги едва начали темнеть от загара. – Что, черт возьми, ты делаешь? – спрашивает она, протирая глаза, все еще припухшие ото сна. Белинда как будто не слышит. – Мам? – повторяет Мэри. – Что ты делаешь?

– Что? – Белинда наконец с трудом останавливается.

– Что ты делаешь?

– А? – говорит Белинда, руки ее висят вдоль тела. – А-а, – повторяет она. – Я просто беспокоюсь… Думаю, что так.

– А-а, – говорит Мэри. – О ком бы ты там ни думала, уверена: от того, что ты шпионишь за ними, ничего не изменится.

– Я не шпионю, – протестует Белинда.

– А что ты тогда делаешь ?

– Смотрю.

– Ты делаешь гораздо больше.

– Ну, тогда смотрю с близкого расстояния, – допускает Белинда.

– Ага. Но для меня это, несомненно, выглядит как шпионство, – говорит Мэри, поворачиваясь, чтобы вернуться в кухню. – Хочешь кофе? – спрашивает она.

– Нет, – отвечает Белинда, снова направляясь в конец террасы и вертя в руках свой бинокль. – А вообще да, давай, – добавляет она, махнув рукой. – Я все равно могу от чего-нибудь умереть, и отравление кофеином – не худший способ для этого.

– Ну, что ты выяснила? – интересуется Мэри через плечо.

– Что? – рассеянно переспрашивает Белинда.

– Что ты увидела?

– Ну, – начинает Белинда. Ее глаза напряженно вглядываются во что-то через линзы, кончик языка высовывается изо рта: она осматривает лежащую внизу долину. – Не много, не много. – Она замирает, заметив что-то. Будто хищник из семейства кошачьих, напрягшийся перед прыжком, она делает пробный шаг вперед. – Но там определенно что-то происходит, – говорит она. – Я видела по меньшей мере троих: они там ходят вокруг. Вот один из них.