Торжество Ваала

Воспользовавшись минутой, когда взволнованный и ворчливый говор их несколько стих, Тамара высказала им, что охотно бы готова учить детей и по-церковному, насколько сама знает (а знала-то она плохо, но надеялась про себя, что у отца Макария успеет подучиться), да та беда, что в школе у них нет ни одной церковно-славянской книги. Поэтому она предложила им, пускай крестьяне сложатся и купят на общий свой счет несколько экземпляров Псалтыря и Евангелия.

Но против этого предложения, как один человек, восстали все наличные отцы, да еще пуще прежнего. Как, мол, так?! Земская управа каждогодно деньги с нас дерет на школы, да мы же еще и книжки на свой счет покупай?!.. Нет, уж это управа пущай сама покупает! У нас и без того довольно есть куда платить, и то хребты трещат уж! Скоро, гляди, последнюю корову со двора сведут за недоимки!.. Последнюю копейку, и за тою чуть не с ножом к горлу пристают, — подай да подай! — то на подати, то на земство, а с чего подать-то?.. Нет, уж это вы сами с управой, как знаете, так и ведайтесь! А нет, мы и ребят в школу посылать больше не станем, — лучше к хожалым учителям отдавать, чем так-то!.. Да и впрямь лучше! — Хожалому-то я за ученье цалковый-рупь, а много, коли полтора заплачу, он мне за зиму-то выучит мальчонку не по-вашему, а по Часослдву… Ну ее к ладу, земскую школу! Пропадай она и совсем! Один грех только с нею!

И разобиженные отцы прямо из-за парт погнали своих ребят по домам и сами удалились следом, — прощайте, мол, да больше и не ожидайте!

— Что же это такое!? — обратилась к старшине огорчен — ная до глубины души Тамара. — За что это?.. — Что такое я им сделала или сказала обидного?

— Ничего, поартачатся да таковы же будут! — флегматично успокаивал ее тот. — Завтра, гляди, сами пришлют ребятишек, — матки заставят. Солдатскою-то льготой, небоись, каждому заручиться лестно.

* * *

Распустив столь неожиданно расстроившийся класс, Тамара пошла к священнику поделиться с его семьей своими сегодняшними впечатлениями и рассказать все, как было.

— Вот пустяки-то! Есть из-за чего огорчаться! — воскликнул, выслушав ее^ отец Никандр. — Смотрите вы на все на это легче и спокойнее, получайте свое жалованье, благо вам пока его платят, и делайте то, что от вас требует училищный совет, — чего там!?

— Не знаю, может быть, крестьяне и правы, — проговорила она в раздумьи.

— И даже не «может быть», а наверное правы, в этом вы можете не сомневаться, — уверил ее отец Никандр. — Но что ж из этого?

— То, что если это так, то я начинаю сомневаться в себе, гожусь ли я для своей роли, — пояснила она.

— А почему бы нет? — Девица вы образованная, диплом имеете, охота есть к тому же… Правда, для этого дела, если хотите, нужно особое призвание, талант; но где же набрать все талантов? Большинству наших сельских учительниц и даже учителей далеко до вашего образования, да ведь учат же, ничего-себе!

— Да, учат, — согласилась Тамара;— но если крестьяне, как вы говорите, правы, то к чему все это наше учительство?

— Ах, вот что! — улыбнулся отец Никандр, — Ну, да пускай себе правы, вам-то что?!. — пожал он плечами. — Не вы ведь завели такие порядки и такую систему!

— Да, но если они в самом деле не станут детей в школу пускать, тогда что?!

— Ну, и Бог с ними, пусть их не пускают! — Худа от этого для них не будет, а вам то же, чем меньше с этой шершавой детворой возиться, тем легче. Есть о чем беспокоиться! — Ведь не переделаете!

— Одна, конечно, не переделаю, — согласилась девушка, — но если бы нас, думающих как вы вот, что в этом деле следовало бы прислушиваться к желаниям и требованиям самого народа, — если бы нас, говорю я, было больше, ды если бы к нашим голосам присоединилось сельское духовенство, — вы, например, первый могли бы…

— Мы? Духовенство? — перебил ее отец Никандр. — Покорнейше благодарю! Будет с нас уже!.. Довольно!.. По крайней мере, что до меня лично, я умываю руки. Я попытался учить в отсутствии вашего предместника, — арестовали тут, было, его с жандармами за какие-то там знакомства, — и что же-с? — Кроме неприятностей с земской управой да запросов и глупой переписки с училищным советом, ничего не нажил! — По какому-де праву позволил я себе преподавать, не испросив, видите ли, предварительно у них разрешения! Даже вознаграждения никакого не дали… Да мало того-с: возбудили даже сомнение в моей благонамеренности! Вопрос подымали! — Ну их! — махнул он рукою.

— Наши земские воротилы нынешние, — вступил в разговор отец Макарий, — изволите ли видеть, желают как можно дальше держать сельскую школу от духовенства, лишить его там, по возможности, всякого влияния; поэтому, между прочим, и плату нищенскую за преподавание Закона Божия назначили, да еще ограничили его одним платным уроком в неделю, а в остальные дни если хочешь, то безвозмездно.

— Я уж и не зарюсь на нее, на плату-то, всю батюшке предоставил, — кивнул отец Никандр на тестя. — Надо же и ему, старичку, иметь какую-нибудь свою копейку.