Торн (ЛП)

Он направляет меня к краю ванны и велит сесть и раздвинуть ноги. А затем начинает медленно водить бритвой по моему лобку, делая его гладким. Торн не торопится. Уверена, он чувствует мое возбуждение. Ему нравится дразнить меня. Время от времени его палец касается половых губ, но к клитору не приближается.

Наконец Торн заканчивает и откладывает бритву. Он явно доволен своей работой.

— Красивая, мягкая и открытая, — произносит он хриплым голосом.

Я тоже смотрю на его работу и понимаю, что это действительно может возбуждать. Между моих половых губ влажность, которая теперь, после того, как все волосы убраны, сочится из меня, оставляя следы на голой коже.

Это не ускользает и от взгляда Торна. Он резко втягивает воздух, а затем без предупреждения обхватывает меня за талию своими большими руками и опускает голову меж моих бедер. Я приглушенно вскрикиваю, когда его рот опускается на мою теперь обнаженную плоть и всасывает ее. Его язык порхает между половых губ, сначала пробуя влагу, а затем переходит к клитору и без подготовки начинает лизать его беспощадно и почти жестоко.

— Я хочу, чтобы ты кончила сейчас, — приказывает он командным тоном, и не проходит десяти секунд, как я даю ему то, чего он хочет. Я вскидываю бедра ему навстречу, упираясь руками в край ванны и тихо постанывая.

— Вот и хорошо, малышка, — довольный шепчет он.

Торн не оставляет меня до тех пор, пока во мне не утихают последние волны оргазма и я хватаюсь дрожащими руками за край ванны. Торн проводит языком по своим губам, наслаждаясь остатками моего вкуса. Затем он поднимается, будто это не он только что подарил мне самый умопомрачительный оргазм в моей жизни, и вздыхает. Бугор в штанах ясно показывает, что он хочет большего, но Торн берет меня за руку и поднимает на ноги, которые все еще дрожат от последствий кульминации.

— Накинь что-нибудь на себя… я приготовлю нам завтрак.

Спустя короткое время мы уже сидим на кухне — почти та же самая сцена, что и вчера, но теперь между нами другие отношения. Взгляды, которые Торн бросает на меня, пока я ем и пью, не оставляют никаких сомнений.

— Почему ты здесь? Ты не похожа на «джанки» (прим.: сленг «наркоман»), — он кладет кусок хлеба в рот, ожидая моего ответа. — Кроме того, тебя бы не допустили сюда… в программу «ИНБРИД». Они берут только лучший генетический материал, — его голос звучит немного язвительно, как будто ему все это противно.

Я понимаю, что он, вероятно, почувствует ложь… и инстинктивно осознаю, что это вызовет у него такую же реакцию, как и отказ. Он воспримет это как попытку сбежать из-под его контроля. Поэтому я решаю сказать правду.

— В моей квартире нашли наркотики. Но они были не мои. Мой друг подбросил их мне, чтобы выпутаться из неприятной истории. Мне никто не поверил.

Я вижу, как кусок хлеба скользит по его горлу и застревает на полпути. Торн смотрит на меня… его глаза сверкают. В этот момент он снова кажется угрожающим. Что-то беспокоит его… и я понимаю, что совершила промашку, сказав слово «друг».

— Твой… друг? Твой… хороший друг?

В его голосе есть что-то предостерегающее, и я знаю, что он чувствует мой страх. Я снова испытываю соблазн солгать, но не осмеливаюсь, потому что боюсь этого еще больше, чем сказать правду, хотя, вероятно, она не понравится ему точно так же.

— Н-нет… мужчина, с которым я жила.

Его гормональный уровень на грани бунта. Думаю, если бы перед нами стоял Трэйк, Торн стал бы его смертным приговором. Мне почти захотелось, чтобы мой бывший оказался здесь!

— Он был мудаком! — спешу сказать, чтобы успокоить Торна.

Но Торн какой угодно, только не спокойный.

— Ты его хотела? — его голос звучит холодно.

Перспектива усугубить настроение Торна заставляет меня лихорадочно подбирать правильные слова.

— Я думала, что хочу его.

— И ты хочешь его… сейчас?

Черт, это самый неприятный допрос, которому я когда-либо подвергалась. Даже агенты ОП не так пугали меня, выводя из моей квартиры на допрос.

— Нет, — честно отвечаю я, — я больше никогда не хочу видеть Трэйка! Я доверяла ему, а он меня подставил… он лгал мне и использовал. — Мои глаза против воли наполняются слезами. Память о предательстве Трэйка, страхе и отчаянии слишком свежа.

От моих слез взгляд Торна мгновенно смягчается. Он берет меня за руку и сжимает ее.

— Со мной тебе это не грозит. Я знаю, когда хочу женщину. Со мной… может быть нелегко… потому что я такой, какой есть — не ручной и не всегда дружелюбный. Я буду утверждать и отстаивать права на тебя… но я также всегда буду тебя защищать.

Я смотрю на него сквозь пелену слез. Я поверила бы ему, если бы не «Древо Жизни». Если бы это не было так невозможно…

Он замечает мое чувство безысходности, и я знаю, что он думает то же самое.

— Как долго ты была с ним? — теперь он больше любопытен, чем ревнив.

Я смаргиваю слезы.

— Мы были вместе два года… почти два с половиной.

Я вздрагиваю, когда вижу перекосившееся выражение лица Торна — оно меняется от неверия к раздражению.

— Ему позволили удерживать тебя на протяжении двух лет?