Торквемада

И. Р. Григулевич в своей книге «Инквизиция» пишет: «Заслуживает внимания то обстоятельство, что в Кастилии до второй половины XV века инквизиции как постоянного института вообще не существовало. Это объясняется тем, что Кастилия, возглавлявшая на протяжении столетий борьбу за освобождение Испании от мавританского владычества, не могла позволить себе иметь „священный“ трибунал, кровопускательные операции которого не только не укрепили бы, но значительно ослабили бы ее позиции по отношению к противнику. Что касается Арагона, то первый инквизиционный трибунал был в нем учрежден епископом Бернардом в Лериде в 1233 году. В 1238 году папа римский официально учредил инквизицию в Арагоне, которая особенно энергично действовала в примыкавших к Франции епархиях».

Историк Жан Севиллья предлагает нам вспомнить хронологию событий. В 1231 году папа Григорий IX разразился против еретиков буллой «Excommunicamus» («Отлучаем»), которая и стала актом основания инквизиции. Тогда, как пишет Жан Севиллья, «борьба с еретиками была официально делегирована тем, кто имел в этом опыт: нищенствующим орденам. Главным образом доминиканцам и францисканцам. После 1240 года инквизиция распространилась по всей Европе, исключая Англию».

Итак, инквизиция была основана почти за двести лет до рождения Томаса де Торквемада.

Жан Севиллья, говоря об инквизиции, утверждает: «На самом деле это слово покрывает совершенно разные события, продолжительность которых растягивается на шесть веков. Нет одной инквизиции, но есть три инквизиции: средневековая инквизиция, испанская инквизиция и римская инквизиция. С исторической точки зрения их смешение лишено смысла».

Юридически независимая, параллельная гражданскому правосудию средневековая инквизиция была церковным институтом, и ее служители зависели только от папы. При этом булла «Excommunicamus» не устанавливала четкой процедуры ее деятельности. Правила устанавливались эмпирически, разные на разных территориях.

Специально исследовавший этот вопрос Жан Севиллья пишет: «Миссия инквизитора была точечной. Приехав в назначенную ему местность, он начинал с общей проповеди, излагая доктрину Церкви… После этого инквизитор публиковал два указа. Первый, указ веры, обязывал верующих доносить на еретиков и их сообщников… Второй, указ милости, давал еретику срок от пятнадцати до тридцати дней для отречения, после которого его прощали. Когда этот срок истекал, упорствующего еретика передавали в трибунал инквизиции.

Вот тут-то историческая реальность переворачивается с ног на голову и наполняется всевозможными клише. Картина инквизиции так негативна, что создается впечатление, что это было царство произвола. На самом деле все было с точностью до наоборот: инквизиция была правосудием методичным, формалистичным и полным бумажной волокиты, часто значительно более умеренным, чем гражданское правосудие».

Обвиняемый имел право приглашать свидетелей для своей защиты, и отводить состав суда и даже самого инквизитора. Первый допрос обычно проводился в присутствии своеобразной «конфликтной комиссии», состоявшей из уважаемых граждан, мнение которых всегда учитывалось. Имена доносчиков держались в тайне (своеобразная защита свидетелей), но в случае лжесвидетельствования лжеца ждало суровое наказание, и все об этом знали.

Поначалу инквизиция даже не имела права выносить приговоры, но это упущение было потом исправлено. Однако буква закона, запрещавшая за духовные преступления назначать телесные наказания, соблюдалась. Инквизиторы приговаривали к различным видам епитимьи (к временному или пожизненному заключению, к штрафам, к изгнанию, к отлучению от Церкви и т. д.). Лишь много позже было разрешено применять пытку для допросов особо упорствующих подследственных, но на пытки существовало множество ограничений (по некоторым данным, только два процента арестованных испанской инквизицией подвергались пыткам, и те не длились более пятнадцати минут).

Ни к каким телесным наказаниям или тем более к смертной казни инквизиция приговорить не могла. Это была прерогатива светских властей. По словам Хуана Антонио Льоренте, «преступления, не имеющие никакого отношения к верованию, не могли сделать совершителей их подозреваемыми в ереси, и расследование этих преступлений принадлежало по праву светским судьям».

В каких же случаях преступника казнили? Только тогда, когда он не признавал за католической церковью права судить его, ибо к ней не принадлежал, или же, если он повторно впадал в ересь, уже будучи однажды осужден.

Не следует думать, что на кострах сжигались только такие люди, как Джордано Бруно или Ян Гус. Святая инквизиция преследовала не только за сознательное отклонение от догматов веры, но и за колдовство и ворожбу, причем около 4/5 приговоренных за последнее были женщинами.