Торикаэбая моногатари, или Путаница

Вакагими по-прежнему стеснялся, он не остался у Ённокими утром и постарался, чтобы никто не заметил расстроенное выражение его лица, но ночью он снова был у нее. Когда ее муж жил с ней, они, как ни странно, только разговаривали, он был изящным, мягким, нежным. И этот тоже был таким же нежным и очаровательным, и все же этот мужчина — не другой ли это человек? Это было бы весьма странно, но Ённокими не могла отделаться от ощущения, что она угадала верно. Не в силах скрыть это, она со вздохом прочла:

Мне кажется,
Что ты — другой,
Не тот, что был со мной.
Быть может, я не та?
Иль ты так изменился?

Выходит, что-то в нем беспокоило Ённокими, что ж, на то были основания.

Ты сердце отдала
Не одному.
Не в этом ли причина
Беспокойства:
Не тот.

Читая стихотворение, Вакагими старался в точности подражать Химэгими, и Ённокими не уловила разницы.

- 43 -

Дни складывались в месяцы, мальчик, сын Сайсё, подрастал, становясь еще более милым и красивым, он уже начал садиться, взрослел. Сайсё глядел на него и не мог наглядеться. «На Химэгими было приятно смотреть — столько в ней было прелести, и хотя она думала все больше о печальном, она всегда пеклась о ребенке, обнимала его, заботилась. Куда же она делась, кем стала, куда ушла, где скрылась? Она ведь ничего не знает о сыне!» — думал Сайсё, ночью и днем, не останавливаясь, по его лицу текли кровавые слезы, он был жив, но сознавал, что жизнь его подходит к концу — у такова, знать, его судьба.

Кто-то передал ему: «Советник уже не скрывается, он здесь, в столице. Он появлялся и во дворце».

Сайсё был потрясен. «Значит, она здесь! — думал он, чувствуя, как к нему возвращается жизнь. — Хотя это и трудно понять, но она привыкла быть мужчиной, и потому, наверное, решила снова стать мужчиной. Но в женском облике она была так женственна, если она вернулась, чтобы снова стать мужчиной, это решение странное и необдуманное. Что же все-таки случилось?» Он мог бы размышлять об этом бесконечно, но сейчас было не время, сначала он хотел взглянуть на нее — что с ней сталось. Решив так и сделать, он взял с собой младенца и тут же направился в столичную усадьбу своего отца. Предполагая, что Советник должен непременно присутствовать на дворцовом совете, Сайсё пошел во дворец. Как он и предполагал, прибытие Советника было обставлено великолепно — он явился в блестящем окружении своих приближенных. «И вот это моя возлюбленная? Да, если человек привык к такой обстановке, ему не понравиться жить взаперти, это так понятно», — подумал Сайсё.

Советник выглядел очень ярко, от него веяло свежестью и благоуханием, в нем стало еще больше обаяния молодости. Сайсё только взглянул — и у него закружилась голова, но он преодолел себя и встретился с ним глазами. Вакагими подумал: «Сайсё, похоже, удивлен». Вакагими почувствовал, что он сам тоже покраснел, но овладел собой и заставил себя успокоиться. Сайсё хотел бы улучить момент, чтобы перекинуться словечком. Ни о чем другом не думая, он неотрывно смотрел на нее. Поняв, чего желает Сайсё, Вакагими не дал ему возможности приблизиться и заговорить. Он сделал вид, что не узнал Сайсё, и как только дела были закончены, тут же ушел. «Видно, она решила навсегда оставить меня. Но должна же она подумать и о мальчике!» — думал Сайсё в тоске и печали. Расплакавшись при всех, он ушел.

- 44 -

Сайсё провел всю ночь в тяжких думах. Когда рассвело, он почувствовал, что дальше он так жить не может.

Тебя я увидел,
Но слезы мои
Все льются на рукава.
И лучше бы в Удзи-реке
Найти мне конец.

Он не мог написать обо всем, но все-таки дал знать о своей тоске. Вакагими прочел стихотворение. Конечно, Сайсё принимает его за Химэгими.

Вакагими это показалось странным и грустным, он показал письмо Химэгими. Сайсё всегда боялся, что так и случится. «Ты хочешь быть среди людей, любишь свою прежнюю жизнь», — так он говаривал. Химэгими страдала и мучилась, понимая, как переживает Сайсё. Однако и Вакагими не мог объявить: он — вовсе не она. Было горько и стыдно, что Сайсё в глубине сердца станет считать его отступником, но объяснить ему, что Советник — другой человек, было совершенно невозможно, ведь тогда он может заподозрить, что Распорядительница женских покоев — это Химэгими. Взвесив все доводы, Вакагими сказал: «Пусть лучше думает, что ничего не изменилось. Но Сайсё человек наблюдательный и по почерку может кое о чем догадаться, так что ответ напиши ты».

Итак, Вакагими велел Химэгими написать ответ, ей было больно и стыдно, что Сайсё прочтет письмо, написанное не по ее воле, но она теперь была слабой женщиной и не могла противиться. Она приписала:

Вспоминаю
С тоской
Пребывание в Удзи,
И в сердце моем затаилась обида.
Не пристала к берегу лодка.