Тори

Мы сейчас точно о стоматологических услугах говорим?! Волнение, словно море, нахлынуло волной и затопило все укромные уголки. Стало трудно дышать.

— Хорошо. До встречи, Александр Владленович.

— До встречи, Маргарита.

Выходя из маршрутки, я еле отодрала взмокшую ладошку от поручня. Ноги не слушались. «Надо бы перекурить все это дело» — отошла в сторону от остановки и нарыв пачку сигарет, затянулась дымом. Предчувствие билось внутри, словно листик осины на ветру. По телу шла истома. Предвкушение запускало адреналин в кровь.

Достав две жвачки, я попыталась побороть сухость во рту. Ментол прочищал носоглотку, заставляя периодически дышать открытым ртом. От страха сердце стучало через раз. М-дааа… давно я так не тряслась перед встречей с… мужчиной. Ведь дело не в больном зубе? Ведь нет?

Задаваясь этим вопросом, вошла в клинику. Длинноногая нимфетка радостно улыбнулась мне из-за стойки:

— Добрый день.

— Здравствуйте. У меня на четыре назначено.

Она опустила веки с накладными кукольными ресницами вниз, листнув журнал.

— К Александру Владленовичу?

— Да.

— Шолохова Маргарита Игоревна?

— Совершенно верно. Паспорт показать?

— Нет. Не надо. — Судя по ее реакции, такого вопроса ей еще никто не задавал.

— Я упаду тут? — показала на свободное место.

— Конечно. Присаживайтесь. — Опять смутилась она. Ну да. Не успела предложить первая. Какая жалость!

За те десять минут, что я просидела в приемном холле, девушка дважды прошлась мимо меня, сверкая кружевом чулок из-под опупенно короткой юбки с разрезом сзади. Выражение лица при этом — каменное. Она лишь изредка, встречаясь взглядом с посетителями, расплывалась в искусственной улыбке. Как стюардесса в салоне самолета.

Бесшумно открылась дверь и вышла женщина лет шестидесяти. Она держала в руках кружевной носовой платочек. В проеме показалась фигура Александра. Он, словно зная, где я сижу, повернулся всем торсом:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Маргарита… Игоревна?

— Ага. Да. Собственной персоной.

— Проходите. — Взявшись за дверную ручку, открыл дверь еще шире, не отступая ни на шаг.

Протискиваясь, что бы войти в кабинет, я вдохнула его запах и чуть не присела. Мама дорогая! Смесь боли и ожидания. Какая-то неотвратимость. Вот чем от него веяло!

— Присаживайтесь. — Он улыбался, сощурив глаза. Защитная маска на подбородке не портила его. Наоборот. Придавала странного шарма.

Я уселась в стоматологическое кресло.

— Как ваше самочувствие?

— Супер.

— Вы опять поражаете меня.

— Чем же?

— Силой воли. Выдержкой.

— Не ожидали, что я решусь прийти к вам снова?

— Не ожидал. Каюсь. — Он подошел, наклоняясь и опираясь левой рукой у моего плеча. Никак не жест врача. Задержав дыхание, выдохнула:

— Давайте не будем растягивать удовольствие.

— Почему? — его лицо находилось на опасной близости.

— Потому, что моя выдержка на исходе. Не стоит тренировать ее. Это чревато последствиями.

— Какими?

Он, что, издевается?! Похоже на то. Глаза в прищуре, но губы не улыбаются.

— Тяжелыми увечьями. А за это есть уголовная статья.

— Маргарита… Игоревна… я готов рискнуть…

— Уверены?

Он, наконец, усмехнулся. Поднял маску на лицо.

— Лена. Нагрудник.

Его ассистентка появилась сзади. На моей груди возникло сине-зелено-серое бумажное полотенце. Тонкие пальцы прикрепили его железными прищепками, обвивая шею телефонным проводом.

Дальше все происходило, судя по всему по накатанной программе. Он смазал мне десну, после чего, через пару минут сделал укол. А потом мы смотрели друг другу в глаза. Ох. Что это был за взгляд! Как у Киану Ривза. Пронизывающий, черный, заставляющий сжаться сердце. Да! Именно такое чувство пробрало до костей за одну секунду и не отпускало ни на миг. Мама мия! Я забыла свое имя.

— Прикусите. Сильнее. Подвигайте челюстью. — Он вынул кусочек бумажки, которая напоминала копирку. Посверлил еще. — Удобно? Сомкните челюсти. Ничего не мешает?

— Нет. — Я плохо соображала, машинально подчиняясь просьбам с его стороны. — Вроде нормально.

— Мне не надо нормально. Мне надо, что бы было хорошо. Удобно.

— Сзади. Что-то мешает.

— Откройте рот.

Минут через пять все закончилось. Сплевывая вязкую слюну, я вытерла губы платком, отказавшись от бумажных салфеток.

— Лена, узнай, пожалуйста, может ли Ульман посмотреть сейчас Маргариту… Игоревну.

— Ульман? — промычала, сдерживая удивление. Однофамилец Жеки?

— Это наш ортопед.

— Мне что, нужны новые коронки?

— Я бы рекомендовал. Нижняя левая. Ну, или два импланта.

— Нет!

— Маргарита… это не так страшно, как кажется.

— Спасибо. Нет. Буду жевать тем, что есть.

— Сделать снимок — это не больно.

«Зато стоит дохрена!» — эту мысль я не стала высказывать.

Как только за ассистенткой закрылась дверь, Александр наклонился, помогая отсоединить нагрудную салфетку, вытирая мне подбородок.

— Не бойся.

Ух ты! Мы уже не на «вы»?

— Я прекрасно знаю, что такое «сделать снимок».

— А дрожишь почему?

— Остаточные моменты анестезии.

— Уверена?

— Вам виднее.

— Поужинаешь со мной сегодня?

Сердце дернулось в груди.

— Может быть.

— Подождешь меня еще час?

— Нет.