Торговый дом Гердлстон

Было пасмурное октябрьское утро. Со времени вышеописанных событий прошло несколько недель. Сумрачный городской воздух казался еще более сумрачным сквозь матовые стекла конторы на Фенчерч-стрит. Гердлстон, такой угрюмый и серый, словно он был воплощением осенней погоды, склонился над своим столом красного дерева.

Перед началом дневных трудов он отмечал в развернутом перед ним длинном списке биржевые курсы тех товаров, в которые были вложены капиталы фирмы. В кресле напротив него сидел, развалясь, его сын Эзра: лицо молодого человека несколько опухло, а под глазами виднелись темные круги, потому что он веселился почти до утра, а теперь расплачивался за это.

- Фу! - воскликнул его отец, с отвращением оглядываясь на него. - Ты уже пил, хотя еще только утро.

- По дороге в контору я выпил коньяку с сельтерской, - равнодушно ответил Эзра. - Нужно же было взбодриться.

- Молодому человеку твоих лет вообще незачем взбадриваться. У тебя прекрасное здоровье, но не следует подвергать его таким испытаниям. Ты вернулся, должно быть, очень поздно. Я сам лег спать почти в час.

- Я играл в карты с майором Клаттербеком и еще кое с кем. Мы засиделись допоздна.

- С майором Клаттербеком?

- Да.

- Мне не нравится, что ты так много времени проводишь в обществе этого человека. Он пьет, играет в азартные игры - такое знакомство не принесет тебе пользы. Какую пользу он принес самому себе? Поберегись, а не то он тебя оберет! - Но, взглянув на смуглое хитрое лицо сына, коммерсант почувствовал, что подобное предупреждение излишне.

- Не беспокойтесь, отец, - обиженно ответил Эзра. - Я уже достаточно взрослый, чтобы уметь выбирать друзей.

- Но зачем тебе такой друг?

- Мне нравится знакомиться с людьми, принадлежащими к этому классу. Вы преуспевающий коммерсант, отец, но вы... Ну, в обществе вы мне особенно помочь не можете. Тут нужен человек, который знает там все ходы и выходы, человек вроде майора. А когда я смогу обойтись без него, я сразу дам ему это понять.

- Ну, поступай как знаешь, - коротко ответил Гердлстон.

Этот суровый и безжалостный человек имел только одну слабость. Еще с тех пор, когда его сын был совсем мальчиком, все споры между ними заканчивались этой фразой.

- Однако сейчас время заниматься делом, - продолжал коммерсант. - Ну так и будем заниматься делом. Я вижу, что иллинойсские стояли вчера на ста двенадцати пунктах.

- Сегодня утром они стоят на ста тринадцати.

- Как, ты уже побывал на бирже?

- Да, я зашел туда по пути в контору. Я бы попридержал их. Они будут подниматься еще несколько дней.

Старший партнер сделал пометку на полях списка.

- Хлопок, какой у нас есть, мы пока придержим, - сказал он.

- Нет, продавайте немедленно, - решительно ответил Эзра. - Вчера вечером, а вернее, сегодня утром, я видел молодого Феверстона из Ливерпуля. Разобрать, что говорил этот дурак, было трудно, но, во всяком случае, ясно одно: в ближайшее время хлопок упадет.

Гердлстон сделал в списке еще одну пометку. Он давно уже без колебаний следовал советам сына, так как долгий опыт показал ему, что они всегда были основательны.

- Возьми этот список, Эзра, - сказал он, протягивая ему лист. - и просмотри его. Если заметишь что-нибудь, что требует перемен, сделай пометку.

- Я займусь этим в конторе, - заметил его сын. - Надо же приглядывать за лентяями-клерками. Гилрею не под силу держать этих бездельников в руках.

В дверях Эзра столкнулся с пожилым джентльменом в белом жилете - тот как раз собирался войти и от плеча Эзры отлетел прямо на середину кабинета, где обменялся со старшим Гердлстоном самым сердечным рукопожатием. Судя по любезности, с которой последний приветствовал своего посетителя, это, несомненно, был человек влиятельный. И действительно, коммерсанта навестил не кто иной, как известный филантроп мистер Джефферсон Эдвардс, член парламента от Мидлхерста, чья подпись на векселе не многим уступала в солидности подписи самого Ротшильда.

- Как поживаете, Гердлстон, как поживаете? - восклицал гость, утирая лицо носовым платком. (Он был невысок, суетлив и отличался резкими, нервными манерами.) - Как всегда в трудах, э? Ни минуты безделья. Удивительный человек. Ха-ха, удивительный!

- Вы как будто разгорячились, - ответил коммерсант, потирая руки. Разрешите предложить вам кларета. У меня в шкафу найдется бутылочка.

- Нет, благодарю вас, - ответил гость, глядя на главу фирмы, как на какую-то ботаническую диковинку. - Необычайный человек! В Сити вас называют "Железный Гердлстон". Хорошее прозвище, ха-ха, превосходное - железо, жесткое на вид, но мягкое здесь, мой дорогой сэр. - Филантроп постучал тростью себя по груди в том месте, где расположено сердце, и громко рассмеялся, а его угрюмый собеседник слегка улыбнулся и наклонил голову, благодаря за комплимент.