Торговый дом Гердлстон

– Кстати, – сказал майор, – идя сюда, я забыл свой бумажник у себя на квартире, в комоде, а здесь в бильярдной сидит Джоррокс, который предложил мне сыграть с ним на десять фунтов. Не одолжите ли вы мне, милый мальчик, денег до завтра?

– Предлагаю вам играть на свою жизнь, – мрачно улыбаясь, сказал Эзра Гердлстон. – От меня вы никогда ничего не получите. Таково мое правило: я никогда никому не даю денег взаймы.

– Так вы хотите отказать мне в этом пустяке?

– Да.

Кирпичное, обветренное лицо майора еще более потемнело. Однако он подавил свой гнев и громко захохотал.

– Ей-богу, – проскрипел он, – вы, черти, молодые дельцы задираете нос перед бедным стариком Тобиасом. Только подумайте, сэр, быть втоптанным в грязь из-за жалких десяти фунтов! Что? Вы уходите?

– Да. Иду в Сити. Прощайте. Мы ведь встретимся вечером.

– В игорном зале, как всегда, – ответил чисто выбритый воин.

С выпяченной грудью, надутый, спесивый, он стоял у лестницы клуба и изливал перед проходящими членами жалобу на то, что его ждет Джоррокс, а он забыл свои деньги дома. Но в ответ ему только смеялись. Наконец, он вскочил в омнибус и осмотрелся по сторонам, боясь, что за ним кто-нибудь следит. Он доехал до перекрестка двух больших торговых улиц, вышел из омнибуса и узким переулком проник в угрюмую улицу, с обеих сторон которой возвышались громады огромных серых домов.

Величавый, как всегда, майор дошел до высокого мрачного дома, в котором, как гласило объявление, сдавались «меблированные комнаты». Майор поднялся на четвертый этаж и вошел в маленькую комнату. Эта каморка и была тем «уголком», о котором он говорил с таким видом, что его собеседники полагали, будто он живет в собственной усадьбе, или, по крайней мере, в собственной загородной вилле. Даже и это скромное помещение не вполне принадлежало майору, ибо здесь же находился краснолицый, рыжебородый мужчина, расположившийся у холодного камина с непринужденностью хозяина.

Этот сожитель майора был немец, политический эмигрант, Сигизмонд фон Баумзер. Он служил иностранным корреспондентом в одной из лондонских фирм, и это занятие давало ему возможность кое-как перебиваться с хлеба на воду. Когда фортуна улыбалась майору, в маленькой комнатке на четвертом этаже начиналась веселая и приятная жизнь. С другой стороны, если немцу удавалось где-нибудь раздобыться деньгами, он по-братски делился с майором. В трудные времена они оба с одинаковой твердостью переносили лишения.

– Вы не получили письма? – с любопытством спросил майор, свертывая папироску. Каждую четверть года друзья немца присылали ему из Германии денег.

Фон Баумзер покачал головой.

– А вы? – спросил он. – Как у вас обстоит с деньгами?

Майор Клеттербэк вынул десять золотых из кармана и бросил на стол.

– Вы знаете мое правило, – сказал он. – Я никогда не трону этих денег. Без них я не могу играть в карты. Но, кроме этих денег, у меня нет ни гроша.

Майор сел и закурил папиросу. Он, очевидно, думал о чем-то неприятном. Лицо его было угрюмо, брови насуплены. Наконец, он заговорил:

– Баумзер, очень мне опротивел молодой Гердлстон. Я его еще проучу. Это такой бессердечный, расчетливый, хладнокровный мальчишка, что… – конец фразы майора потонул в пивной кружке.

– Чего же вы с ним водитесь?

– Мне казалось, – признался старый солдат, – что пусть уж лучше Тобиас Клеттербэк, чем кто-нибудь другой, пользуется за картами его капиталом. Но, ей-богу, он хитер, как черт. Он ставит немного, но никогда не упустит случая выиграть. С тех пор, как я познакомился с ним, мой карман опустел, а характер испортился.

– Что же с ним сделать?

– Ничего с ним не поделаешь. Он такой грубиян. Притворяется таким любезным, но на самом деле бессердечен и груб.

– Повторите, как его зовут? – внезапно спросил фон Баумзер.

– Гердлстон.

– Его отец кауфманн?

– Что значит кауфманн, черт вас возьми? – нетерпеливо спросил майор. – Вы хотите сказать – купец?

– Да, купец. Он ведет торговые операции с Африкой?

– Да.

Фон Баумзер вынул из кармана толстую записную книжку и раскрыл ее.

– Вот, – торжествующе закричал он. – «Гердлстон и К°, купцы, торговля с Африкой. Фэнчер-Стрит, Сити».

– Да, это они и есть.

– Вы говорите, что они богаты?

– Да.

– Очень богаты?

– Да.

Майор подумал, что его товарищ успел порядком накачаться пивом, пока его не было дома. Загадочная улыбка сияла на губах у немца.

– Очень богаты! О-го-го! Очень богаты! – захохотал он. – Я знаю их. Нет, я с ними незнаком, не дай бог, но я знаю их дела.

– На что вы намекаете? Ну, говорите же.

– Я расскажу вам об этом, – торжественно сказал немец, – месяца через три-четыре, а то и через год, когда торгового дома «Гердлстон и К°» уже не будет на свете. Они обанкротились. Фью!

– Вы говорите вздор, – возбужденно сказал майор Клеттербэк, – их фирма выше всяких подозрений. Это одна из солиднейших фирм Сити.

– Может быть, может быть, – отвечал немец, – но что я знаю, то знаю, и что говорю, то говорю.

– Откуда у вас эти сведения? Как вы можете знать больше, чем знают дельцы, ведущие с ними дела? Объясните.