Тореадоры из Васюковки

— Что-о?! — скривился Бардадым. — Дело? Какое дело? У этих вот? У этих вот шалопаев? Врут они! Это же известные на всё село босяки. Наверно, что-то уже придумали, какую-нибудь пакость. Кроме пакостей, никаких делов у них не бывает.

Никто даже не засмеялся. Наверно, все испытывали неловкость и молчали.

Мы стояли красные, как два помидора.

Мы готовы были провалиться сквозь землю.

Эх! Если бы мы были здоровые, как ты!

Мы бы тебе показали! «Делов! Делов!» — говорить сперва научись!

— И ничего они не босяки, а хорошие мальчики! — выкрикнула вдруг Ваька.

— Конечно! — подхватил Игорь.

— Хорошие-хорошие-хорошие! — заверещала Оксана.

— Только так! — сказал Сашка-«штурман».

— Ну пусть! Пусть! Пусть! — замахал руками Бардадым. — Вы — наши гости, не будем ссориться. Поехали быстрее! Фарадеевич давно ждет.

Нас окружили Игорь, Валька, Сашка-«Штурман» и другие. Зазвучали возгласы:

— Прощайте!

— До свидания!

— Будьте здоровы!

Мы всем по очереди пожали руки. И тут Валька, протягивая руку Кукурузо, сказала:

— Жалко, что мы не узнаем, как закончилось ваше секретное дело…

Она сказала это с таким искренним сожалением, и я заметил, как снова покраснел Кукурузо. И вдруг в глазах у Вальки вспыхнули искорки:

— А вы знаете что! А вы напишите нам! Я вам оставлю адрес, а вы напишите. Хорошо?

— Конечно!

— Напишите! Напишите! — зазвучало отовсюду.

А Валька уже писала на какой-то бумажке адрес.

— На, — сказала она, протягивая бумажку Кукурузо. — Только смотри, не потеряй!

Кукурузо ничего не сказал — молча засунул бумажку за пазуху.

Они сели в лодки.

— Запоём что-нибудь веселенькое на прощание! — предложила Валька. — Запевай, Сашка!

— И они запели!..

Мы долго стояли на берегу, их давно уже не было видно, а их веселая песня звучала из-за камышей и разносилась по всем плавням:

Роди-и-ился я в селе-е,
папа и ма-а-ама — учителя-я,
А мой дядька — комбайнер
он лодку мне припер!
Мы плывем в желтой лодке,
в желтой лодке, в желтой лодке!
И наша лодка скребет по дну,
скребет по дну — скряб, скряб!

(Поётся на мотив знаменитой битловской песни «Yellow submarine». Примечание длинноногой Вальки).

А потом Кукурузо лежал в траве на поляне и молча смотрел в небо. Я тоже лежал и смотрел. Небо — это такая штука, что смотреть в небо можно часами. Смотреть и думать. Я не знаю, что думал Кукурузо, но я совсем не удивился, когда он вдруг вздохнул и сказал:

— Да, сейчас техника, это не то, что… а вообще… конечно… Говорят, в такой пуговке — приёмник, в портсигаре — телевизор. А фотоаппарат — тот вовсе под ноготь спрятать можно…

— Что же ты хочешь — на транзисторах, на полупроводниках, — сказал я и покраснел. Убейте меня, если я хотя бы приблизительно знал, что такое транзисторы или полупроводники. Да и Кукурузо, конечно, тоже. Ничего мы не знали. Ничегошеньки… А Игорь знал. Конечно, знал, если сам сделал приёмник на этих транзисторах.

Кукурузо вдруг вздохнул и мечтательно произнёс:

— А хорошо было бы сделать что-то такое… На транзисторах. Интересное и необычное. Например… Например, управление коровой на расстоянии по радио. Между рогами натянута антенна. В ухо вставлен маленький приёмник (на транзисторах, конечно).

Пасти такую радио-корову — одно наслаждение. Сидишь себе где-нибудь за три километра на бахче у деда Салимона, уминаешь арбуз сладкий-пресладкий (я больше всего самую середину арбуза люблю. А ты? Ага… Так-так). Вот так сидишь, хрумкаешь арбуз. Потом посмотрел в карманный телевизор, видишь — твоя Манька в потраве, в колхозном просе. Нажимаешь кнопку, и:

«Манька-а! А ну вернись, проклятущая». И Манька — как если бы её кнутом стегнули — назад. А ты снова сидишь и уминаешь арбуз. Красота!.. Скажи, а?

И сразу Кукурузо оживился — не умел он долго сидеть и раздумывать. Он был человеком дела.

— Ну, хватит, об этом потом… А теперь давай подумаем, как мы будем Кныша ночью задерживать.

— Что?! Задерживать?! Как же его задержишь? Он же нас утопит, как котят.

— Утопит? В ружьё зачем? Ты что, думаешь, для такого дела нужны люди и колья? Ружье — это не шутка. Это оружие. Бац — и будь здоров!

— Ты что, собираешься в него стрелять? — со страхом спросил я.

— Ну вот тебе сразу стрелять! Не стрелять, но… если что… Вообще, ружья кто хочешь испугается.

— Конечно, — согласился я. — Только как же… Я… ночью… а дома? Тебе хорошо, ты на необитаемом острове, тебе отпрашиваться не у кого. А я…

— Да отпросись. Подумаешь! Что-нибудь придумай.

— Что?

— Ну, что на рыбалку идешь или еще что-нибудь.

— Я и так на рыбалке сейчас.

— Да ты что — маленький! Тут такое дело, можно сказать, государственное, а он.

— Ну хорошо, что-нибудь придумаю. Только мне придется сейчас домой ехать.

— Езжай, а я что…

Я сел в лодку.