Топ-модель

— Послушай меня, Винни. Я наотрез отказываюсь позировать со своей сводной сестрой. Я вообще отказываюсь иметь с ней какие-либо отношения и никому не скажу, что она находится со мной в родственных связях. Сперва я разорву наш контракт, а потом ты потащишь меня в суд, где начнется невообразимый бардак. Я не шучу, Винни. Это вполне серьезно. Можешь делать со мной что угодно, но я не буду сниматься с ней.

Винсент Рафаэль Демос сердито насупился, а потом откинулся на спинку стула и крепко сжал пальцы обеих рук перед лицом. Глен всегда говорил ему, что его мозги чем-то похожи на зубья бензопилы, которые все глубже и глубже вгрызаются в дерево, пока не будет найдено нужное решение той или иной проблемы. Но сейчас такое решение в голову почему-то не приходило.

— И тебе хорошо известно, почему я не хочу работать с ней.

Винни угрюмо пожал плечами:

— Твоя сестра сказала мне, что все это из-за того, что ты завидуешь ей и с самого детства была воспитана в подобном духе. Кстати, ее это очень позабавило. Она долго смеялась, говоря при этом, что совершенно не понимает твоей реакции. Ведь ты уже широко известная модель, в конце концов, а она никто и ничто. Ведь это правда, малышка? Ты действительно опасаешься, что она выйдет на первый план, а о тебе все забудут?

Линдсей посмотрела на него и улыбнулась. Это была ее первая улыбка с того момента, как она вошла в шикарный офис Демоса, где почти все было обито белой кожей — софа, его кресло, стулья — и даже фотографии на стене были в рамках из белой кожи.

— Знаешь, Винни, поначалу мне тоже пришла в голову такая мысль. Мне показалось, что она приехала сюда, чтобы оттеснить меня, отнять у меня то, чего не было у нее. Но потом я поняла, в чем, собственно, дело, и даже намекнула ей об этом. Послушай, я уже далеко не ребенок, и, если бы дело было исключительно в ревности или зависти, я бы нашла возможность подавить в себе эти чувства и смириться. — Линдсей сделала паузу и тяжело вздохнула.

— Ну, давай, выкладывай.

— Я не хочу позировать перед камерой со своей сестрой по той же самой причине, по которой мы с тобой ломали голову над моим новым именем. Ты помнишь, о чем мы тогда договорились? Просто Иден, и больше ничего…

— О-о-о!

— Вот видишь, ты уже все забыл.

— Послушай, Линдсей, после твоего трагического визита в Париж прошло уже пять лет. Кого это сейчас может интересовать, черт возьми? Никого. Даже самые скандальные газеты сейчас не обратят на это никакого внимания и не будут ломиться в твою дверь.

— Это не совсем так, Винни, и тебе известно это лучше, чем кому бы то ни было. Ты только представь себе следующий заголовок в газете: «Княгиня и ее младшая сестра Линдсей Иден снова вместе. Сейчас они делят обложку журнала, как раньше делили постель одного и того же мужчины. Станет ли младшая сестра утверждать, что ее снова изнасиловали? А где же сам князь?» Нет, Винни, так не пойдет. Забудь об этом и не вынуждай меня к решительным действиям.

— Я не сообразил, Линдсей, что ты до сих пор терзаешь себя этими воспоминаниями. Просто не подумал об этом.

— Если ты хочешь, чтобы Сидни рекламировала какую-то продукцию компании «Арден», пусть она это делает одна, без меня. — Линдсей выпрямилась и поглубже засунула руки в карманы джинсов, чтобы скрыть от него легкую дрожь. Она ощутила слабый озноб, что, впрочем, не поубавило ее решимости стоять на своем до конца.

— Ну ладно.

— Что ладно?

— Она будет сниматься одна, — неохотно согласился Демос. — Люди из фирмы «Арден» просто без ума от нее. Что ж, она действительно чертовски хороша. В ней есть некая утонченность, совершенно утраченная большинством современных женщин, да и умом ее Бог не обделил. А ведь все эти вещи, хочешь того или нет, неизбежно проступают на лице. Мне остается лишь сожалеть, что я не повстречал ее несколько лет назад. Скажи мне откровенно, Линдсей: если она согласится стать моделью, ты найдешь в себе силы смириться с этим обстоятельством?

— Разумеется, но только при том непременном условии, что никто не будет знать, кто я такая.

— Видишь ли, я не могу заткнуть ей рот. Если она вдруг захочет открыть посторонним тайну Иден, то ей никто не сможет помешать.

«А она непременно захочет это сделать», — подумала Линдсей. Она и сама знала, что никто не сможет отговорить Сидни от этого.

Когда она пришла на съемки для журнала «Ланком», специалисты по рекламе просто завизжали от ужаса, увидев ее чересчур экстравагантный наряд. Они хватались за сердце и что-то ворчали, но это вызвало у нее лишь едкую ухмылку. После съемок она тотчас же отправилась домой, врубила кондиционер на всю мощность и погрузилась в невеселые размышления, устало глядя на стакан диетической кока-колы. А что ей оставалось еще делать?