Топ-модель

- Погуляли, девки, - сказала Женя, когда мы с ней остались одни у парадного подъезда, а сестры Миненковы умчались в малолитражке продолжать праздник. - Какие впечатления?

- Смутные, - зевнула. - И зачем мы к "ковбоям" этим ездили?

- Так надо было, - непонятно ответила сестра. Потом, словно спохватившись, добавила: - А чтобы у тебя не было иллюзий. Это Москва город контрастов.

- Спасибо, - сказала. - Это я уже поняла. Но за меня не бойся.

- Почему?

- Потому, что я - море.

- Море?

- "Нужно быть морем, чтобы остаться чистым от грязных потоков жизни", - процитировала фразу, которую однажды вычитала и которая мне очень понравилась.

- Какая умненькая девочка, - проговорила двоюродная сестра, открывая ключом входную дверь квартиры. - Тс-с, мои уже спят. Если что, мы были в библиотеке, - пошутила.

Мы на цыпочках прошли по коридору, освещенному неживым желтым светом светильника. Я улыбнулась: взрослые такие девки, а ведем себя как маленькие.

В комнате лежала приятная ночная свежесть, проникшая через форточку. Я потянулась от удовольствия: спать-спать-спать, завтра - новый день; надеюсь, он будет для меня, куда интереснее и плодотворнее? И без кислотных брызг?

И приснился мне сон: далекий шум, напоминающий волновые накаты моря, я сижу в гримерной комнате - сижу перед огромным зеркальным полотном, отражающим провинциальную девочку. На её лице - грубоватый макияж, подчеркивающий взрослое её состояние и некую стервозность души. Это её первый выход на подиум. Испытывает ли она страх? Ничуть. Лишь легкий озноб гуляет по телу - озноб нетерпения и счастья. Счастья?

Дверь в гримуборную открывается - тепло-сочный свет бьет в глаза. Из-за этого света не видно того, кто говорит:

- Графиня, просыпайтесь. Вас ждут великие дела!

И я открываю глаза - и щурюсь от яркого солнечного света. Ба! Утро - и солнце в окно, и двоюродная сестра, и предчувствие успеха и удачи!

Все будет хорошо, Маша, говорю себе, все будет даже лучше, о чем ты мечтаешь. Москва - Париж - Лондон - Нью-Йорк... и так далее. Все эти населенные пункты падут к твоим ногам тридцать восьмого размера... Ур-р-ра!

Босиком шлепаю в ванную комнату. На мне коротенькая маечка с мордочкой усатого "микки-мауса" и трусики-"ниточки". Увлекалась мечтами и забыла, что нахожусь не дома.

Пробегая мимо кухни, на секунду задерживаюсь и пищу: "Ой, здрастье!". Я очень воспитанная девочка, не так ли? В кухоньке завтракают дядя Олег и его жена, с которой я ещё незнакома, но нетрудно догадаться, что это она. Мне кажется, что люди, долго живущие вместе, становятся друг на друга похожи. Тетя Оля дородна, добродушна, с мягким лицом ответственной домохозяйки.

- Ой, здрастье! - пищу я ещё раз и делаю книксен.

- Здр-р-р!.. - отвечает Олег Павлович и давится бутербродом.

Такое впечатление, что он то ли увидел обезьяну с баяном, то ли заморскую зверюху с веселым флажком. Или это моя полунагая простота его довела до такого состояния?

Жена начинает дубасить по спине мужа кулаком, будто по старому пыльному ковру, а я убегаю в ванную комнату.

Прекрасное начало дня - родного дядю чуть не довела до могилы, улыбаюсь своему отражению. Странные эти существа - мужчины. Иногда кажется, что они все без возраста. Малолетки восторженно гогочут в спину и орут всякие глупости, а старики пускают слюни и бесстыдно глазеют плаксивыми глазами. Куда глазеют? Да на красоту мою!

Я вздыхаю - оценит ли меня город городов Москва? Как бы не получить пинка от всяких разных кутюрье. Боюсь, что таких легко воспламеняемых дурочек, как я... М-да!

Холодный душ бодрит меня - никаких сомнений, Маша, вперед, и только вперед! Безверие порождает поражение. Единственная твоя задача - верить в себя как в молитву.

Решив не испытывать судьбу, закутываюсь в банное полотенце и легким балетным бегом мчусь мимо кухни.

- Девочки, завтракать, - слышу крик тети Оли. - И, желательно, в одежде.

Евгения не понимает требований мамы, и я рассказываю, в чем дело. Папа, это святое, смеется сестра, но советует мне ходить по дому в зимнем пальто и валенках.

В хорошем настроение появляется на кухне. Там я наконец знакомлюсь с Ольгой Васильевной. Правда, она торопится на работу - в проектно-архитектурный институт, и говорит дежурными фразами: вести себя хорошо и не болтаться по столице допоздна.

- Ну, ма, - отвечает Женя, - мы за себя можем постоять. В крайнем случае, вызовем Максима на помощь.

- Кстати, он тебе звонил, - вспоминает Ольга Васильевна. - В полночь.

- Накажу, - говорит сестра. - Ишь, ревнивый, как Отелло.

- Выходила бы ты за "Отелло" замуж, - вздыхает тетя Оля. - А то морочишь голову, и ему, и себе. И мне. И отцу.

- Мама, давай не будем! - категорически заявляет Женя. - Разберемся.

Обычная семейная сценка, которая происходит буквально в каждой нормальной семье, где есть дочь на выданье. Хорошо, что я сбежала от таких разговоров, и теперь принадлежу только самой себе. Что может быть приятнее свободы?! Ни-че-го! Не так ли?