Топ-модель

Меня встречают со сдержанной радостью: за круглым столом сидят все, кого я знаю: Стахов, Евгения, Максим Павлов и сестры Миненковы, и один, кого не знаю: он худощав, седоват, с энергичным лицом генерала спецслужб. Мой вопрос нелогичен ко всему, что происходило в эти последние дни.

— А где Олег Павлович и Ольга Васильевна?

— Отдыхают на даче, — отвечает сестра. — А что такое, Маша?

— Мы их выжили, — вздыхаю. — Как боевой штаб, — обвожу глазами гостиную. — Ох, дела-дела.

И ухожу, чтобы привести себя в порядок. Умываясь, смотрю на себя в зеркало. В зрачках мерцает грусть. Мало радости увидеть воочию изломанную наркотиками, когда-то красивую девушку по имени Белла, страшно видеть воочию замороженную красивую Танечку с грубым швом на шеи, ужасно видеть плач мертвого человека, в смерти которого ты виноват.

Вижу на поверхности зеркала туманное пятнышко — это след дыхания и след того, что я ещё живу. А если провести рукой по зеркалу — и нет этой маревой жизни. Очень похоже на то, что происходит сейчас: некто пытается стереть меня из мира. Зачем? И по какому праву? Чтобы потешить свое больное воображение или отомстить за жалкое, никчемное проживание?

Нет, я буду существовать в этом мире столько, сколько посчитаю нужным. И возвращаюсь в гостиную. Я бодра, как насколько можно быть бодрым, я весела, как насколько можно быть веселой, я готова к боям местного значения.

— Мария, познакомься, — Алекс указывает на человека, мне незнакомого. — Это генерал Старков.

— Я так и поняла, — ляпаю. — Что генерал.

— Спасибо, — крякает Старков, похожий на самом деле на горожанина, вернувшегося только что с дачных грядок.

Его лицо обветрено, глаза по цвету сине-васильковые, руки жилистые… Словом, типичный дачник, который сажает и никого не выпускает.

Я понимаю: события вокруг меня приобретают такой криминальный характер, что присутствия генерала здесь не случайно. Мои домыслы оказались верными. Разумеется, меня оберегали от лишней информации, да и зачем она была мне нужна, однако было ясно одно: я становлюсь участницей неких неординарных акций по решению проблем, связанных с господином Шопиным и иже с ним.

Первое: я прослушала запись разговора модельера г. Соловейчика и кинорежиссера г. Попова. Возникло впечатление, что в комнате летает первый спутник Земли со своим знаменитым «пи-пи».

— Ничего не поняла, почти, — призналась после. — Почему они так разговаривают? На этом «птичьем» языке.

Мой вопрос вызвал добродушный смех — у всех. Затем мне объяснили, что «деловой» разговор двух прохиндеев от кино и моды связан с порноиндустрией и наркотиками.

— И наркотики даже?

— Да, Маша, — подтвердил Старков. — Первые разработки убеждают нас именно об этом. Есть подозрение, что в Высокой моде существует некая Система…

— Система! — воскликнула неожиданно для всех. — Простите, — виновато глянула на Евгению.

Та мне улыбнулась, погрозив кулачком, мол, меньше эмоций, сестричка.

— Да, Система, — не понял генерал, решивший, что девочка зарапортовалась. — Система, которая занимается поставками «дряни» в Россию. Как это происходит? Очевидно, с помощью групповых поездок топ-моделей по всем странам мира. Очень удобно и красиво. Второй вид бизнеса: съемка порнопродукции и её распространение. Возможно, между заинтересованными сторонами имеются некие взаиморасчеты. Впрочем, мы будем разбираться. И разбираемся.

Я ловлю себя на мысли, почему высокое должностное лицо службы безопасности все это рассказывает мне, безымянной молоденькой провинциалке.

Будто догадавшись о моих таких думах, Старков говорит:

— Ты нам нужна, Маша. Во-первых, ты перспективна для будущей работы, во-вторых, без твоей помощи будет трудно взломать эту Систему. И быстро. Сейчас важен каждый час…

— Почему?

— Из Америки прилетает господин Николсон, — генерал кивает на портативный магнитофон. — Он конгрессмен, очень влиятельная фигура на политическом олимпе США, имеет бизнес, связанный с фармацевтикой и так далее. У нас есть основания предположить, что готовится некая серьезная сделка. Может быть, он доставит в Москву партию героина. А в обмен получит то, что хочет получить.

— И что? — ляпаю.

— Матрешек он хочет заполучить, — усмехнулся Стахов.

— Матрешек?

— Топ-моделей, — объяснился Старков. — Есть у него такая слабость. К русским «березкам», — и рассказывает, что, видимо, этот вид бизнеса между заинтересованными сторонами существует давно. Есть сведения, что многие бывшие топ-модели заканчивают карьеру в публичных домах Германии, это в лучшем случае, а чаще всего: Румыния, Турция, Гонконг… — Похлебка из рыбных костей — оплата труда…

Я стараюсь сдержать свои чувства и спрашиваю, как Николсон узнал обо мне, например?

— У американского друга был информатор, — отвечает Стахов. — Мансур, который и пал жертвой своей ретивости.

— Его убил Чиковани, как я понимаю?

— Его люди, Маша.

— А зачем прямо в Центре?

— Вопрос не в бровь — в глаз. Возможно, Мансур оказал сопротивление, не хотел идти с ними.

— Да, там был какой-то шум, — вспомнила я давнюю сцену. — Не обратила внимания, — повинилась.