Тонкая структура (ЛП)

— Вам надо не ко мне обращаться, а к докторам, — объясняет Арика. Отработанным пинком она откидывает крышку люка, ведущего внутрь гиперскоростной капсулы и при помощи ремней закрепляет Салли на контурном кресле. Она указывает на радио в руках Марка. — Я всего лишь скорая помощь. Это они знают, что делать. — Она разгоняет свое восприятие, изучая его лицо. Мужчину колотит дрожь, он буквально готов разрыдаться. Он на полном серьезе впал в ступор, и вовсе не из-за того, что где-то до сих пор рыскает ядовитая тварь (ею была змея — Арика понимает это по внешнему виду укуса). Дело в том, что Марк не хочет бросать Салли.

Поддавшись импульсу, Арика снимает наручные часы и запускает на них обратный отсчет. Она вкладывает их в свободную руку Марка.

— Я вернусь через десять минут. Обещаю. Возвращайтесь в машину и не покидайте ее. Оставайтесь на связи.

Обхватив рукой стальное дышло капсулы, она начинает подниматься в воздух, пока капсула не отрывается от земли. Она летит обратно, в сторону дороги, и уже через несколько секунд Марк видит лишь мерцающий красный маячок. Еще две вспышки, и исчезает даже он. КУМ.

Вернувшись на место водителя, Марк пристально разглядывает точку в небе, где в последний раз мелькнули Арика и Салли. Спустя какое-то время он выключает фары, чтобы вглядеться получше, но по-прежнему не видит ничего, кроме полумесяца и Млечного Пути.

Марк Брайант — один из немногих людей, которым удается собственными глазами увидеть, как исчезает Млечный Путь, и как одна за другой гаснут его звезды, затянутые горизонтами событий, которые молниеносно сливаются в единую сеть, бережно накрывающую Солнечную систему своим черным покрывалом.

* * *

Мчась вдоль автострады № 8 со скоростью свыше четырех тысяч километров в час, Арика начинает чувствовать, как ее покидают силы. Ее реакция инстинктивна и молниеносна, как у водителя, которого занесло на льду, неожиданно попавшему под колеса: она перестает жать на умозрительную кнопку, заставляющую ее ускоренно нестись вперед, и, насколько хватает смелости, поддается силе трения, сбрасывая скорость и высоту. Мгновение спустя она понимает, что это не сработает, и, распластавшись по лобовой поверхности капсулы, начинает активно притормаживать ее движение, заставляя как можно быстрее опуститься на землю — пропади они пропадом эти g. Когда полное небесное затмение накрывает все небо, обрывая последний канал связи с колоссальными космическими резервами Ула, от дороги — к этому моменту сократившейся до однополосной трассы — Арику отделяет не больше метра, хотя ее скорость все еще выходит за рамки австралийских ограничений.

Когда капсула носом врезается в землю, Арика продолжает держаться за ее передний край, принимая бóльшую часть удара на себя. Она продолжает цепляться за верхушку, когда капсула отскакивает от земли, но теряет хватку, когда еще через сто метров та с силой ударяется о дорожное полотно во второй раз. Арика падает на землю отдельно от капсулы и катится по дороге, пока ее запасы силы испаряются, и клеточная структура силком нагоняет реальность. Капсула отклоняется в сторону и врезается в отбойник, после чего — искореженная, но удержавшаяся в вертикальном положении — останавливается посреди дороги на расстоянии шести-семи машин впереди самой Арики.

Секунды мучительно долго тянутся одна за другой.

— Я лишилась сил, — со стоном произносит Арика. — Я больше не могу летать. — Ее никто не слышит. Радиостанция сломана. Я больше не смогу поднимать машины, — думает она. — Не смогу справиться с опасными животными. Мне придется тратиться на еду.

В мягком свете салона капсулы она видит Салли, которая по-прежнему надежно пристегнута к сиденью ремнем безопасности. Она не замечает ни крови, ни очевидных травм, но на таком расстоянии — да еще и с учетом удара об землю головой (а заодно и плечами, позвоночником, ребрами, бедром и левой лодыжкой) — зрение Арики едва ли заслуживает ее собственного доверия.

Даже если ВМСА засечет, что ее GPS-трекер остановился — или, что более вероятно, просто исчез — и сразу же пошлет за ними самолет, дорога к ее последнему известному местоположению займет целых полчаса. И даже если бы муж Салли вышел из машины и отыскал напавшую на нее рептилию, отличить австралийскую медноголовую змею от тайпана в такой темноте попросту невозможно — а значит, нет и способа выбрать нужный антидот. Я больше не могу летать, и Салли Брайант уже не спасти.

Она снова видит проблеск красного маячка. Арика понимает, что время в реальном мире продолжает идти в обычном темпе. Последние двенадцать лет она самопроизвольно погружалась в ускоренное время всякий раз, когда ей требовалась пара мгновений, чтобы подумать. Но это лишь один из миллиона трюков, которыми она уже никогда не сможет воспользоваться. Минуты и секунды. Не часы и минуты.

Разве что.