Тонкая работа

Я сразу догадалась по почерку, что это, должно быть, от Джентльмена. Сердце у меня оборвалось. Думаю, Мод почувствовала то же самое.

— Дайте мне, — попросила она. А потом: — И кстати, принесите шаль.

Краска схлынула с ее лица, хотя на одной щеке, там, где я сильно надавила, еще багровело пятно. Накидывая ей на плечи шаль, я почувствовала, что она дрожит.

Потом, пока я ходила по комнатам, подбирала разбросанные книги и диванные подушки, убирала на место наперсток и закрывала шкатулку для рукоделия, я все поглядывала на нее украдкой. Видела, как она вертит письмо в руках и теребит — ясное дело, не может разорвать конверт, ведь на руках перчатки. И вот, покосившись в мою сторону и стараясь казаться беззаботной — и тем самым ясно давая понять, насколько это для нее важно, — она стянула одну перчатку, надломила печать, вынула письмо из конверта и, держа его обнаженной рукой, стала читать.

Потом я услышала глубокий радостный вздох. Подобрала подушку и принялась выбивать из нее пыль.

— Хорошие новости, мисс? — спросила я. Мне казалось, я просто обязана поинтересоваться.

Она не сразу ответила. Потом улыбнулась:

— Очень хорошие. — И поправилась: — Для дядюшки, конечно. Это от мистера Риверса, из Лондона. И что же он пишет, как думаете? Он возвращается в «Терновник» завтра.

Улыбка на ее губах держалась весь день как приклеенная, а после часа, вернувшись от дядюшки, она не села шить, не пошла на прогулку и даже в карты не стала играть, а все ходила взад-вперед по комнате, то и дело останавливаясь перед зеркалом — то бровки пригладит, то губки потрогает, а со мной ни слова, будто меня и нет.

Я достала карты и села играть одна. Вспоминала Джентльмена, как он раскладывал королей и дам в кухне на Лэнт-стрит. Потом подумала о Неженке. Ее мать — она утонула — умела по картам предсказывать будущее. Я много раз видела, как она это делает.

Мод все еще в задумчивости стояла перед зеркалом, и я предложила:

— Не желаете ли узнать свое будущее, мисс? Я вам карты разложу.

При этих словах она оторвалась наконец от созерцания своего лица и произнесла:

— А мне казалось, только цыганки гадать умеют.

— Моя бабушка была цыганской баронессой, — сказала я. — Вы только не говорите Маргарет и миссис Стайлз.

В конце концов, может, и правда моя бабуля была цыганской баронессой, кто знает? Я собрала карты в колоду и протянула ей. Поколебавшись немного, она села рядом со мной, расправила на коленях свою громоздкую юбку-колокол и спросила:

— Что я должна делать?

Я сказала: закрыть глаза и посидеть так минутку, думая о самых дорогих ее сердцу предметах, что она с готовностью и исполнила. Потом велела ей взять колоду и, отсчитав первые семь карт, положить их рубашкой вверх — кажется, мать Неженки именно так и делала, а может, надо было взять девять карт, я точно не запомнила.

Пристально посмотрев ей в глаза, я произнесла сурово:

— Итак, вы действительно хотите знать свою судьбу?

— Сью, вы меня пугаете! — отвечала она.

Я повторила:

— Так вы действительно хотите знать свою судьбу? Что карты скажут, то и надо исполнять. Горе тому, кто попросит карты указать ему путь, а сам сделает по-своему. Обещаете ли вы покориться судьбе, которую они предскажут?

— Обещаю, — тихо сказала она.

— Хорошо. Вот она, ваша жизнь, вся как на ладони. Давайте посмотрим, что было прежде. Эти карты показывают ваше прошлое.

Я открыла первые две карты. Это была дама червей и тройка пик. Я их, конечно же, узнала, потому что, пока она сидела зажмурившись, я быстро перебрала колоду — так бы всякий поступил на моем месте.

Я посмотрела на карты долгим взглядом и сказала, нахмурившись:

— Хм-хм-м... Карты говорят о печали. Вот у нас добрая и красивая леди — видите? — а вот разлука и первые страдания.

Она прижала руку к сердцу.

— Продолжайте, — сказала она, а у самой лицо белое как мел.

— Давайте посмотрим, — продолжала я, — на следующие три карты. Они показывают ваше настоящее.

И быстренько их раскрыла.

— Бубновый король! — воскликнула я. — Строгий пожилой джентльмен. Пятерка треф: рот на замке. Кавалер пик...

Но продолжать не спешила. Она склонилась ко мне.

— Что это значит? — спросила тихо. — Этот кавалер?

Я сказала, что это благородный юноша с добрым сердцем, и она с таким наивным удивлением посмотрела на меня, что я ее чуть не пожалела.

— Мне страшно! Не переворачивайте больше, не надо!

— Но, мисс, я обязана продолжать. Иначе счастье отвернется от вас. Смотрите, эти карты показывают ваше будущее.

И открыла первую. Шестерка пик.

— Дальняя дорога! — воскликнула я. — Может быть, путешествие с мистером Лилли? Или свадебное путешествие...

Она ничего не сказала на это, только сидела и смотрела на карты, которые я ей открыла.

— Покажите последнюю, — попросила она шепотом.

Я показала. Она первая увидела.

— Дама бубен, — пролепетала она и нахмурилась. — Что это?

Я и сама не знала. Я рассчитывала открыть двойку червей — влюбленные сердца, но, должно быть, напутала, и карта осталась в колоде.

— Бубновая дама, — сказала я наконец. — Несметные богатства, наверное.

— Несметные богатства?