Тонкая работа

Я сказала, что иду в «Терновник», но меня можно высадить и раньше, если им не по дороге...

— В «Терновник»! — воскликнул он. — А зачем вам туда? Там ведь нет никого, с тех пор как старик-то помер. Вы разве не знали?

Никого нет! Я покачала головой. Сказала, что слышала о болезни мистера Лилли. Что будто он не мог шевелить руками, разучился говорить и его кормили с ложечки. Мужчина кивнул: «Бедный джентльмен!» — и оба вздохнули. В таком плачевном состоянии мистер Лилли пребывал все лето — пока стояла эта жуткая жара.

— Говорят, под конец он весь провонял, — сообщили они по секрету. — А племянница его, — вздорная девица, что сбежала с одним джентльменом, — вы, наверно, слыхали?.. — Я промолчала. — Так она вернулась ухаживать за ним. Месяц назад он скончался, и с тех пор в доме никого не видать.

Так, значит, Мод вернулась и снова уехала! Если бы знать... Я отвернулась. Когда я заговорила, голос мой дрожал. Надеюсь, они подумали, что это оттого, что в телеге трясет. Хорошо бы...

— А эта племянница, мисс Лилли? — спросила я. — Что случилось... Что с ней стало?

Они только плечами пожали. Неизвестно. Кто-то говорит, что вернулась к мужу. А другие говорят — во Францию подалась...

— А вы хотели, верно, навестить кого-то из слуг? — спросили меня, поглядывая на мое ситцевое платье. — Слуги тоже все разбежались. Только один остался, гоняет теперь воров. Не хотел бы я быть на его месте. Говорят, в доме бродит привидение.

Да, это был удар. Но я и ждала ударов и была готова вынести любой. Когда меня спросили, не отвезти ли меня обратно в Марлоу, я сказала: нет, спасибо, я все-таки пойду. Я подумала, что тот оставшийся слуга, должно быть, мистер Пей. «Я его найду. Он меня узнает. И конечно же, он видел Мод. И подскажет, куда она уехала».

Меня высадили у самого начала парковой ограды, и дальше я пошла пешком. Стук копыт затих в отдаленье. Дорога была пустынна, день стоял пасмурный. Было только два или три часа дня, но казалось, сгущаются сумерки и вот-вот начнет смеркаться. Стена показалась мне сейчас длиннее, чем когда я ехала вдоль нее на двуколке Уильяма Инкера: я шла вдоль нее чуть ли не час, пока наконец не увидела арку, венчающую ворота, а за ней — крышу привратницкой. Я ускорила шаги — но вдруг сердце мое замерло. Привратницкая оказалась заперта, окна наглухо закрыты. На воротах — толстая цепь и замок, дорожку завалило сухими листьями. Подул ветер, задел чугунные прутья — и послышался звук, похожий на жалобный стон. А когда я подошла к воротам и толкнула их, они заскрипели.

— Мистер Пей! — позвала я. — Мистер Пей! Кто-нибудь!

Из кустов выпорхнула стайка птиц — они подняли страшный галдеж. Я думала, теперь уж точно кто-нибудь откликнется. Но нет: птицы все кричали, ветер все завывал, я еще раз позвала, но никто так и не вышел. Тогда я пригляделась к замку. Цепь была длинной. Но от кого она охраняет — от коров да от мальчишек?.. Я была теперь худей любого мальчишки. Я подумала: «Это ведь не противозаконно. Я же здесь работала раньше. И сейчас могла бы...» И снова толкнула ворота — надавила сильней, до отказа, образовалась щель — и я в нее пролезла.

Ворота с громким лязганьем сомкнулись за моей спиной. Снова вспорхнули птицы. И опять никто не вышел.

Я подождала с минуту, потом пошла к дому.

За стенами парка стало еще тише, чем раньше, — тише и загадочнее. Я шла по дороге. Деревья с оголившимися ветками шептались под ветром и о чем-то вздыхали. Землю устилал густой ковер из опавшей листвы, мокрые листья пристали к моему подолу. На дороге — лужицы грязной воды. Кусты разрослись, их, видно, давно не подрезали. Трава в парке тоже буйно разрослась, но высохла за лето, и теперь ее прибило дождем. Кончики былинок начали уже подгнивать, и странный шел от них запах. Наверное, там бегают мыши. А может, крысы. Я слышала, как они шмыгают в траве.

Я зашагала быстрее. Дорога пошла под уклон, потом снова в гору. Я вспомнила, как проезжала по ней вместе с Уильямом Инкером, в темноте. Я знала, что будет дальше, знала, где она повернет и что я увижу за поворотом... Знала и все равно вздрогнула — так внезапно возник перед глазами этот дом, словно вырос из-под земли, такой серый и мрачный. Я остановилась на краю гравиевой дорожки и почувствовала нечто похожее на испуг. Потому что в доме было тихо и темно. Окна закрыты ставнями. На крыше появилось еще больше черных птиц. Плющ побурел и свисал со стен безобразными космами. Парадная дверь — она и всегда была разбухшей — еще сильней покорежилась. Крыльцо завалено мокрыми листьями. Казалось, жилище это не для людей, а для призраков. Я вдруг вспомнила, что сказали мне мои попутчики — что в доме поселилось привидение...