Тонкая нить

В ОРУД Луганов приехал минут за тридцать до того, как должен был появиться Кругляков. Пройдя в кабинет, где инспектора беседовали с провинившимися шоферами, Луганов принял участие в опросе нескольких нарушителей, чтобы, как он сам над собой посмеивался, «набить руку».

Заставив Круглякова немного подождать, Луганов пригласил его в кабинет.

— Садитесь, — суровым тоном коротко бросил он изрядно струхнувшему шоферу, показывая всем своим видом, что шутить не намерен. — Ваши права?

Кругляков протянул через стол водительские права. Рассматривая их, Луганов сердито начал:

— Ай, ай, ай, и как только вам не стыдно! Такой опытный водитель, со стажем, в возрасте, а такие фортели выбрасываете. Чистое безобразие!

Кругляков, сидевший до того уныло потупясь, удивленно вскинул голову:

— Прощения прошу, товарищ инспектор, только, видать, вы меня с кем спутали. Никаких фортелей я отродясь не выкидывал, спросите хоть кого хотите.

— Путаю? А кто в конце мая на Игуменском тракте зацепил колхозную телегу и дал стрекача? Кто?! — с возмущением воскликнул Луганов.

— Я? — опешил Кругляков. — Я? Да я, почитай, цельный год на Игуменском тракте не был. — В голосе его слышалось искреннее негодование.

— Неправда! Номер вашей машины 11-23?

— А что с того? Номер этот, только я там не ездил! — уверенно возразил Кругляков.

— Судя по показаниям потерпевших, машина была именно ваша. Номер машины — раз, цвет машины зеленый — два, все совпадает.

— Наговор, — возмутился Кругляков, — чистый наговор! Не был я на Игуменском тракте, и все. А что номер мой, так это еще не резон. Номер-то может быть и тот, да ведь буквы при номере разные бывают.

— Буквы, конечно, разные бывают, это нам известно. Поэтому так долго вас и не трогали, что букв свидетели не разобрали. Пришлось выяснять. Все на вас сходится, товарищ Кругляков, так что лучше вы не крутите.

Вышедший из себя Кругляков кипятился:

— Да что же это такое? Какую напраслину на человека взводят? Вы путевые листы возьмите, товарищ инспектор, там все сказано. Тогда и увидите, где я в тот день был.

Луганову только это и надо было. Через час путевки были доставлены. Взяв их в руки, Кругляков стал перечислять названия улиц, переулков, адреса, фамилии, с кем ездил, поясняя каждую поездку. О дне двадцать восьмого мая он, в частности, заглядывая в путевой лист, рассказал:

— Весь день был на приколе — сами видите. Первый вызов в семнадцать ноль-ноль. Еще поутру Капитон Илларионович предупредил не отлучаться: понадоблюсь, дескать. Супругу его на вокзал свезти. Прибыли мы на квартиру Капитона Илларионовича; он наверх поднялся, а я жду. Потом, значит, вышли Капитон Илларионович с супругой. Капитон Илларионович еще чемодан вынес, как сейчас помню. Ну, отвез я их на вокзал, к московскому поезду. Капитон Илларионович дожидаться не велел, отпустил совсем. Я сразу в гараж: вот — отмечено. Какой же тут Игуменский тракт!

Победное выражение лица Круглякова, казалось, говорило: «Ну, чья взяла?»

Луганов удрученно развел руками:

— Выходит, товарищ Кругляков, не ваш грех. Ошибка вышла. Придется дальше искать.

Обрадованный, что посрамил извечного врага шоферской братии — представителя ОРУДа, Кругляков укатил на стройку, а Луганов отправился к Миронову, в Управление КГБ.

Хотя почти ничего нового Кругляков и не сообщил, Луганов был доволен результатом беседы: рассказ Круглякова полностью подтверждал то, что говорили об обстоятельствах отъезда Величко Черняев и Зеленко, А это тоже кое-что значило.

Однако, едва Луганов перешагнул порог кабинета Миронова, его благодушное настроение улетучилось: он понял, что за время его отсутствия произошло нечто серьезное. Миронов нервно расхаживал из угла в угол, зажав в зубах погасшую папиросу.

— Василий Николаевич, наконец-то! — воскликнул он. — Где вы пропадали?

— Почему — пропадал? — возразил Луганов. — Я не пропадал, а беседовал с шофером Черняева — Кругляковым. По вашему же указанию. Разрешите доложить результаты?..

— Подождите, Василий Николаевич, сейчас не до Круглякова! Вы думаете, мы кого ищем? Ольгу Николаевну Величко? Как же! Держи карман шире!..

— Не понимаю, Андрей Иванович. — Луганов невольно начал заражаться возбуждением Миронова.

— А я, думаете, я что-нибудь понимаю? — сказал Андрей, протягивая Луганову документ, лежавший на его столе.

На бланке со штампом Черниговского областного управления милиции в углу было написано: «В ответ на ваш запрос сообщаем: Величко Ольга Николаевна, 1925 года рождения, уроженка села Софиевка, проживавшая там же, активная комсомолка, в годы Великой Отечественной войны являлась связной местного партизанского штаба. В 1943 году была схвачена гестаповцами и вывезена в Германию. По имеющимся сведениям, в 1944 году зверски замучена в одном из гитлеровских лагерей смерти… Заместитель начальника управления (подпись), Начальник отдела (подпись)».

Глава 6