Томминокеры

Андерсон была в компании Питера, дряхлого бигля, подслеповатого на один глаз. Питера подарил ей Джим Гарденер, и случилось это в 1976-м. Годом ранее Андерсон бросила колледж за пару месяцев до получения степени, чтобы вселиться в дядюшкино имение в Хейвене. Она и не замечала, насколько была одинока, пока Гард не принес собаку. Хотя нет, тогда еще только щенка. Андерсон до сих пор иногда не верилось, что пес постарел, а между тем, по собачьим меркам, ему стукнуло восемьдесят четыре. Некоторым образом Питер напоминал ей о возрасте. 1976 год давно канул в Лету. Тут не поспоришь. Когда тебе двадцать пять, можно позволить себе такую роскошь – верить, что цифирки в паспорте означают всего лишь канцелярскую ошибку, которая рано или поздно будет исправлена. Но когда в одно прекрасное утро просыпаешься и понимаешь: твоему псу восемьдесят четыре, а тебе самой тридцать семь, приходится пересмотреть свои взгляды. Тут не поспоришь.

Андерсон искала подходящее место для рубки дров. Кое-что у нее лежало в запасе, но на зиму требовалось обычно в три раза больше. Сколько же она поработала топором с тех пор, как Питер был резвым щенком, который любил грызть старые тапочки и слишком часто прудил на ковер в столовой; а деревьев как будто и не убавилось. Участок (даже теперь, тринадцать лет спустя, местные жители по-прежнему называли его фермой Фрэнка Гаррика) протянулся вдоль шоссе номер 9 на каких-нибудь сто восемьдесят футов, однако каменные стены на его северной и южной границах расходились под неправильным углом. Еще одна, тыльная стена, которая от ветхости давно рассыпалась на отдельные груды камней, покрытых зеленым мхом, углублялась на целых три мили в чащу, поросшую как старыми, так и молодыми деревьями. Общая площадь этого клина земли впечатляла. К западу от владений Бобби Андерсон простирались необъятные безлюдные мили, собственность компании «Нью-Ингланд пейпер». «Горелый лес», как гласила надпись на карте.

По правде сказать, ей даже не нужно было искать хорошее место для вырубки. Дядя по материнской линии оставил племяннице землю, ценную как раз деревьями твердых пород, почти не пораженных личинками непарного шелкопряда. Просто после затяжной череды весенних ливней (из-за которых теперь в саду ни пройти, ни проехать от грязи) наконец-то выдался ясный и теплый день, а с новой книгой можно повременить. Так что Андерсон зачехлила пишущую машинку и вышла прогуляться в компании верного одноглазого старины Питера.

Оставив позади ферму, она прошла милю по старой трассе, проложенной некогда для перевозки леса, и повернула налево. С собой Бобби взяла рюкзак, где лежали книга и бутерброд, собачьи галеты, ворох оранжевых ленточек, чтобы помечать деревья, которые надо будет срубить ближе к концу сентября, когда тепло начнет уступать прохладной октябрьской погоде. Во фляжке плескалась вода. Карман оттягивал компас марки «Сильва». Пусть ей только раз довелось заблудиться в здешних местах, но и этого раза оказалось более чем достаточно. Жуткая выдалась ночь; Бобби никак не могла поверить, что потерялась на собственной, черт возьми, земле, и в то же время со страхом ждала погибели. Кстати, это было вполне возможно: пропажу заметил бы только Джим, а он имел привычку появляться, когда не ждешь. Наутро Питер благополучно вывел хозяйку к ручью, а тот, в свою очередь, к шоссе номер 9, где с беззаботным журчанием убежал в подземную трубу в каких-то двух милях от ее дома. На сегодняшний день она, наверное, достаточно хорошо освоилась на местности, чтобы в случае чего самостоятельно выйти к дороге или одной из каменных стен, но «наверное» – это не значит «точно». Так что компас в кармане лишним не будет.

Примерно в три часа дня ей встретилась подходящая кленовая рощица. На самом деле, хорошие деревья попадались и раньше, но эти росли у знакомой тропинки, где с легкостью мог проехать «Томкэт»[2]. В двадцатых числах сентября – если кто-нибудь до тех пор не взорвет этот мир ко всем чертям – надо будет прикатить сюда на тракторе с прицепленными позади санями и помахать топором. Бобби почувствовала, что на сегодня достаточно нагулялась.

– Что скажешь, Пит?

Тот сипло гавкнул. Хозяйка взглянула на него с жалостью, и внезапно у нее защемило сердце. Как же он сдал! В последнее время почти перестал гонять разных птиц, белок и редких лесных гостей – сурков. Не говоря уж о том, чтобы броситься за оленем… Похоже, на обратном пути не обойтись без частых привалов. А ведь совсем недавно (как упрямо твердил хозяйке рассудок) Питер мчался на добрую четверть мили впереди нее, оглашая заросли громким лаем. И вот уже не за горами день, когда Бобби решит: достаточно. И в последний раз хлопнет ладонью по пассажирскому креслу своего грузовичка «шевроле», приглашая Питера прокатиться в Огасту, к ближайшей ветеринарной клинике. Господи, только не этим летом! Не осенью и не весной, пожалуйста, Господи! И вообще никогда, если можно.