Томми и К°

Как уже говорилось, Питер взирал на сорокалетних мужчин как на мальчишек.

— Мой дорогой друг, что бы вас ни побудило...

— Я знаю... я все знаю, — перебил его незрелый собеседник. — В природе так специально устроено. Поджарые смазливые зануды женятся на коротышках со вздернутыми капризными носиками. А темпераментные коротышки вроде меня предпочитают женщин серьезных, высокомерных. Если бы все было наоборот, род человеческий состоял бы из устойчивых подвидов.

— Разумеется, если вы движимы чувством общественного долга...

— Не будьте идиотом, Питер Хоуп, — перебил его миниатюрный джентльмен. — Я люблю свою жену, как и она меня, и буду любить всегда. Я знаком с одной женщиной, которая обладает чувством юмора, и из двоих я предпочту ту, у которой его нет. Юнона — мой идеал женщины. Я готов перенести все превратности судьбы. Как можно видеть перед собой веселую щебетунью Юнону и не влюбиться в нее?

— Так вы готовы отказаться от всех своих старых друзей?

— Ни в коем случае! — в отчаянии воскликнул миниатюрный джентльмен. — Вы представить себе не можете, в какой ужас повергает меня лишь мысль об этом! Передайте им, чтоб набрались терпения. Я открыл секрет взаимоотношения с женщинами: с ними нельзя позволять себе резких действий.

Часы пробили пять.

— Теперь мне пора, — сказал Джои. — Прошу вас, Питер, не судите ее строго и передайте то же остальным. Она славная девочка. Вот увидите, она понравится и вам, и всем другим. Славная девочка! С одним лишь недостатком.

И Джои откланялся.

В тот вечер Питер старался изо всех сил изложить друзьям реальное положение вещей так, чтобы не набросить тень на миссис Лавридж. Задача была не из легких, и нельзя сказать, что Питер справился с ней наилучшим образом. Гнев и презрение по отношению к Джои обернулись жалостью к нему. Кроме того, члены Автолик-клуба испытали некоторое чувство досады в отношении себя самих.

— Да за кого принимает нас эта женщина? — воскликнул Сомервиль, адвокат без практики. — Неужто ей неизвестно, что мы обедаем с настоящими актерами и актрисами, что раз в год нас приглашают отобедать в Мэншен-Хаус[8]?

— Неужто она не слышала о том, что существует аристократизм таланта? — в страхе вопрошал Малыш.

— Надо бы кому-то из нас перехватить эту женщину, — предложил Птенчик, — принудить ее вступить в короткую беседу. Я подумываю, чтобы предложить собственную кандидатуру.

Джек Херринг ничего не сказал и, казалось, о чем-то задумался.

На следующее утро Джек Херринг, по-прежнему пребывая в задумчивости, наведался в редакцию «Хорошего настроения», что на Крейн-Корт, и позаимствовал у мисс Рэмсботэм справочник аристократических семейств. Дня через три Джек Херринг походя заметил членам клуба, что накануне вечером он отобедал вместе с мистером и миссис Лавридж. Члены клуба вежливо дали Джеку Херрингу понять, что считают его вруном, и наперебой потребовали объяснений.

— Если бы я у них не был, — с убийственной логикой заметил Джек Херринг, — зачем бы мне вам об этом сообщать?

Подобный ответ вызвал раздражение у клуба, еще больше подогрев любопытство его членов. Трое, действуя в интересах общего дела, торжественно вызвались принять на веру все, что говорил Джек. Однако Джек Херринг почувствовал себя уязвленным.

— Если джентльмены бросают тень на репутацию им подобного...

— Мы не бросаем тень, — пояснил Сомервиль, адвокат без практики. — Мы просто сказали, что этого не может быть. Мы не сказали, что не верим вам вообще, речь идет о единичном случае. Если вы изложите нам подробности, содержащие очевидное правдоподобие, подкрепленные фактами, которые бы не чрезмерно противоречили друг другу, мы готовы отказаться от своих естественных подозрений и допустить, что ваше заявление точно соответствует истине.

— Как я был глуп! — сказал Джек Херринг. — Я полагал, что вас позабавит мой рассказ о том, что из себя представляет миссис Лавридж, о том, каков дядюшка миссис Лавридж. Воистину мисс Монтгомери, приятельница миссис Лавридж, — одна из удивительнейших женщин, каких мне приходилось встречать. Разумеется, это не ее настоящее имя. Но, как я уже сказал, я был глуп. Что вам эти люди — вы никогда не увидите, никогда не встретите их! Какой интерес они могут для вас представлять!

— Просто там забыли занавесить окна, и Джек вскарабкался на фонарь и оттуда подсматривал! — выдвинул свою гипотезу Малыш.

— Я снова обедаю с ними в субботу, — с вызовом произнес Джек Херринг. — Пусть кто-нибудь, только при условии, что не станет мне мешать, специально прогуляется вдоль Парка под сенью ограды и посмотрит, войду я в дом или нет. Мой экипаж подъедет к дверям в самом начале восьмого.

В качестве проверяющих вызвались отправиться Птенчик с Поэтом.

— Не возражаете, если мы прогуляемся чуть-чуть подольше на случай, если вас снова выставят за дверь? — спросил Птенчик.

— Что касается меня, то я нисколько не против, — отвечал Джек Херринг. — Только не загуливайся допоздна, мама будет волноваться.