Томек в стране кенгуру

Знаменитая муха цеце (Glossina mor sitans), которая обитает в Центральной Африке, считается страшным врагом местных жителей и домашних животных. Своим острым хоботком она легко прокусывает даже кожу животных и пьет кровь. При этом она отличается назойливостью и не отстает от человека и животного, к которому привязалась. Последствием ее укушения является опухоль и набухание подъязычных желез. Собаки от укушения цеце легко погибают, для них даже является отравой молоко укушенной цеце коровы, между тем как теленок сосет это молоко без малейшего вреда для себя. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 3.)

Не догадываясь о том, что градом вопросов он нагнал сон на своего опекуна, Томек подобными размышлениями сокращал тянувшееся время. И действительно, охотник, который мог без отдыха и сна целыми неделями гоняться за дикими зверями, заснул от усталости, отвечая на вопросы четырнадцатилетнего мальчика.

Время шло. Смуга спал непробудным сном. А поезд тем временем приближался к Триесту. Пассажиры уже начали готовиться к выходу. Томек стал беспокоиться. Вид крепко спящего спутника вдруг возбудил у Томека ужасное подозрение. С детства Томек интересовался приключениями знаменитых путешественников. Поэтому он много знал о подстерегающих их опасностях. Смуга много путешествовал и как-то сказал Томеку, что длительное время находился в Африке. А как знать, не укусила ли его там злая муха цеце? Может быть, Смуга заболел сонной болезнью?

Томек стал вертеться, кашлять, стучать, но ничто не помогало. Смуга спал как убитый. Томек понял ужас своего положения. Если это сонная болезнь, то он не узнает отца на вокзале, ведь у него не было даже его фотографии. Однако через несколько минут лицо у него просветлело.

«Я вызову двух носильщиков и прикажу таскать спящего Смугу по перрону, — решил он. — Отец тогда, конечно, узнает нас!»

Успокоив себя этим, Томек ждал дальнейших событий. К счастью, его опасения оказались напрасными. Едва поезд уменьшил ход, Смуга открыл глаза и сразу же взглянул на часы.

— Мы уже приехали на место, — сказал он. — Я вздремнул немного. Ты не скучал, Томек?

Мальчик серьезно взглянул на своего спутника и после некоторого размышления спросил:

— Вы совершенно уверены, что во время вашего пребывания в Африке вас не укусила муха цеце?

Смуга воспринял этот вопрос как продолжение беседы, прерванной его сном, и ответил:

— Нет, муха цеце меня не укусила, но мне приходилось видеть жителей Африки, больных сонной болезнью.

— Эта болезнь заразная? — продолжал свои вопросы Томек.

— Да, но она переносится только мухами цеце.

— Вы в этом совершенно уверены?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — удивился Смуга.

— Может быть, в Триесте вы бы все же посоветовались с врачом?

Только теперь путешественник догадался об опасениях Томека. Он расхохотался.

— Не бойся, — проговорил он сквозь приступы смеха, — я совершенно здоров. Ночуя в степи или в лесу, я сплю чутко и способен моментально проснуться даже от шелеста травы.

Томек хотел было упомянуть о возможности проснуться в желудке диких динго, но в окнах поезда показались станционные здания Триеста.

Поезд остановился у перрона. Смуга немедленно открыл окно; он внимательно осматривался по сторонам, пытаясь отыскать отца Томека. Вскоре он помахал кому-то рукой, и спустя несколько минут Томек очутился в объятиях высокого, широкоплечего мужчины.

— Наконец-то мы встретились, мой дорогой сыночек, — услышал Томек слова отца и сразу же забыл всю уже много месяцев назад подготовленную приветственную речь, которую он намеревался сказать при первой встрече с ним.

Он сумел только шепнуть, как это делал когда-то давно, маленьким мальчиком:

— Мой, мой милый папочка! — И расплакался, как маленький ребенок.

Отец тоже смахнул слезу с увлажненных глаз. Сын напомнил ему преждевременно угасшую жену, оставленную им на родине, и тяжелейший в жизни момент расставания с ней. Сжимая сына в объятиях, этот сильный, закаленный в борьбе с препятствиями мужчина с трудом подавлял волнение.

После длительного молчания он сказал:

— Все в порядке, Томек! Теперь, когда мы вместе, все несчастья остались позади.

Присутствовавший при встрече Смуга из деликатности не произнес ни одного слова. Зная немного об увлечениях Томека и желая прервать чувствительную сцену, он постарался перевести беседу на другую тему.

— Готово ли наше судно к отплытию? — спросил он.

— Полностью. Завтра снимаемся с якоря, — ответил старший Вильмовский.