Томек в стране фараонов

– Тот самый, что пробовал преобразовать религию, ввести монотеизм, веру в единого бога, – тут же ввернула Салли.

– Совершенно верно, – подтвердил Смуга. – Одни называют его революционером-реформатором, другие – еретиком, третьи – пацифистом и мечтателем. Кое-кто утверждает даже, что он хотел уничтожить всевластие жрецов Амона, а есть и те, кто видит во всем в первую очередь влияние его прекрасной супруги, Нефертити.

– Я всегда говорил, – вырвалось у Новицкого, – что жена для моряка, то есть, я хотел сказать, для фараона, это все равно, что…

– Что руль для корабля, – закончила Салли и погрозила пальцем упрямцу-капитану.

– Одним из преемников Эхнатона, – продолжал Смуга, – был Тутанхатон, вроде бы его зять, и он вернулся в веру отцов, приняв имя Тутанхамон[49].

Новицкий, с первого дня пребывания в Египте вынужденный слушать бесконечные лекции по истории страны, окончательно потерял терпение.

– Господи, я скоро в кита обращусь, – завопил он. – Ничего не понимаю. Неужели все преобразования этого фараона-еретика или революционера заключались в том, что в имени бога заменили одну букву?

– Можно и так это истолковать, – улыбнулась Салли. – Эхнатон порвал с культом Амона, перенес столицу из Фив в Ахетатон – сейчас эта местность носит название Тель аль-Амарна, где он возвел для своего единого бога, Атона, великолепные храмы. В отличие от угрюмых, мрачных, таинственных святилищ Амона, эти храмы были наполнены светом, радостью…

– Гм-гм, – буркнул Новицкий, – в таком случае это была самая значительная в мировой истории замена одной буквы.

– Мне кажется, – прибавил Томек, – и самая дорогостоящая.

– Давайте дослушаем до конца, – запротестовала Салли. – Мы остановились на правлении Тутанхамона и, хотя я и занимаюсь археологией, об этом правителе слышала мало.

– Совершенно верно, – согласился Смуга. – Действительно, им интересуется лишь горстка любителей Египта, завсегдатаев аристократических салонов и ученых. К ним принадлежит и мой, как вы его называете, лорд[50]. Уже много лет он пытается получить позволение на проведение раскопок в Долине царей[51], поскольку он убежден, что там кроется еще немало тайн и, между прочим, не найдена гробница Тутанхамона.

– Если вера творит чудеса, тогда он прав, – сказа Вильмовский.

– Не одна вера. Найдено немало предметов, указывающих, что гробница действительно может находиться там, в Долине[52].

– А раз так, стоит рискнуть, – задумчиво произнес Вильмовский.

– Точно, – прибавил капитан, – риск – благородное дело.

– И здесь мы подходим к сути дела. Среди реликвий, приобретенных лордом, был круглый золотой поднос, украшенный небольшими фигурками, представляющими одного и того же юношу.

– И этим юношей оказался Тутанхамон?

– Естественно.

– Откуда такая уверенность?

– На подносе иероглифами высечено его имя.

– Но из этого вовсе не следует, что гробница этого фараона находится в Долине царей.

– Согласен, однако все настоящие приобретения моего коллекционера берут происхождение оттуда! Это первое. И второе: одна из фигурок представляет этого юношу после смерти, – объяснил Смуга.

– Как это – после смерти? Мертвого? – спросил Томек.

– Нет, – возразил Смуга. – Живого.

– Ты меня извини, Ян, пусть я стану китом, если хоть что-нибудь понимаю, – вздохнул Новицкий.

– Кроме того, – развел Смуга руками, – во всем виновата борода…

– Ян! Перестань шутить и объясни, наконец, в чем дело, – взволновался Вильмовский. – Поздно уже.

– Фараонов всегда изображали с бородой, поскольку в древности, и не только в Египте, она означала мудрость и власть.

– Но что это имеет общего с живым или мертвым фараоном? – в нетерпении возразил Вильмовский.

– Для знающих предмет имеет много общего, – ответил Смуга. – У живых фараонов борода изображалась со срезанным концом, у умерших же – с загнутым, полукруглым. Борода с полукруглым концом уподобляла фараона божеству мертвых, Озирису.

– Это значит…

– Это значит, дорогая Салли, – не дал перебить себя Смуга, – что поднос был изготовлен и пожертвован после смерти властителя. Может, это сделал тот, кто его любил? Не будем забывать, что Тутанхамон скончался очень молодым.

– Весьма затейливо построенное рассуждение, – заметил Вильмовский, а Новицкий давно уже гладил свою закругленную на конце бородку и усмехался про себя.

– А сколько их было, этих фигур? – допытывалась Салли.

– На подносе должно было быть четыре, но лорд получил его лишь с тремя: золотая представляла молодого владыку как солдата, алебастровая – пастухом, а деревянная – богом Озирисом… У меня есть их фотографии, потом разглядите как следует.

– Значит, одной фигурки не достает… Почему?

– Именно! Кто, когда и для чего оторвал ее от подноса?

– На этот вопрос следует найти ответ. Может, нам улыбнется счастье? Все указывает на то, что поднос был найден в гробнице Тутанхамона, а именно в Долине царей. Мой лорд допускает, что преступники вскрыли гробницу.

– Которой, по мнению других, вообще не существует…

– И это мы должны установить, – закончил свое повествование Смуга.

Наступило молчание.