Томек в стране фараонов

Не без труда вся компания добралась до небольших извозчичьих пролеток, в которые были запряжены ослы. По широкому бульвару, тянущемуся вдоль Нила, доехали до гостиницы «Катаракте» и заняли номера на втором этаже с окнами, выходящими на заросший пальмами остров, что делил Нил на два почти равных рукава.

— Это Джезират эль-Дзахар, или Слоновый остров, — обратился Абер к Патрику.

— По-французски — Элефантина. В географии принято это название, — добавил Вильмовский.

— Так он… «слоновый» потому, что такой большой? — спросил Патрик.

— Нет, — улыбнулся Абер. — Когда-то до этих мест добирались африканские слоны.

— Как там много садов…

— Да, но прежде всего Элефантина знаменита ниломером, его в 1870 г. восстановил хедив Измаил, и множеством храмов.

— Ради Бога, не говорите мне больше о храмах, — вздохнул Новицкий.

— Они на меня давят. Храм должен быть полон людей, тогда он живет… А эти здесь напоминают о смерти.

Все умолкли, стоя на балконе, наблюдая, как садится солнце. На скалистых вершинах шла удивительная игра цветов. Розовый цвет переходил в фиолетовый, чтобы затем уступить темно-синему. Горизонт, поначалу желтый, стал пепельным, потом серым, наконец, появилась луна, слабо осветившая подступившую тьму.

Новицкий никак не мог заснуть, все ворочался на неудобной кровати, стоящей в комнате, которую они делили с Вильмовским. Где-то около полуночи он услышал приглушенный голос друга:

— Тадек, спишь?

— Да нет…

— Салли переживает эту трагедию гораздо сильнее нас.

— Верно. Вся ушла в себя. Вечно в печали. Не волнуют ее даже обожаемые пилоны, барельефы и гипостили… И молчит!

— Попробуй ее немного развлечь.

— Конечно, только как? — уже не впервые задался этим вопросом Новицкий.

— Займись этим, Тадек, подумай. Поговори со Смугой и Абером. Возьми ее куда-нибудь с Патриком. Покажи что-нибудь… У тебя лучше всех получится.

— У меня? Да я ведь то же чувствую, что и она, — сдавленным голосом произнес Новицкий. — Может, лучше Смуга.

— Смуга с Абером пусть организуют экспедицию, они хорошо во всем разбираются.

— Пусть меня кит проглотит, если я справлюсь с таким заданием, Андрей.

— Справишься, раз надо. Салли угасает на глазах. Нельзя этого допустить. Достаточно того, что я потерял… что мы потеряли одного ребенка. — У Вильмовского задрожал голос.

Когда рассвет окрасил серые скалы Элефантины, а высокий откос напротив залили солнечные лучи, Новицкого из трудного положения выручил Патрик.

— Тетя! — обратился он к Салли с надеждой заглядывая ей в глаза. — Пойдем погуляем.

— Куда, сынок? — спросила она мягко, но без тени интереса.

— Просто походим немного.

— Иди с кем-нибудь другим.

— А я… хочу с тобой. Пойдем! — решительно настаивал Патрик.

Ему помог Вильмовский.

— Идите-идите и возьмите с собой Новицкого. Ему тоже будет полезно. А нам надо к мамуру[127].

— Только вы там скорее все уладьте, — уже без протеста согласилась Салли.

Сначала они зашли на сук. Прикрытый в центре высокой крышей, он не очень отличался от каирского или какого-нибудь другого базара на Востоке. Патрика больше всего заинтересовали товары из Нубии, их тут было в избытке. Очаровали его щиты из рафии и соломы, он охотно попробовал поиграть на глиняных барабанчиках и не утерпел — купил один. Новицкий купил Салли ожерелье из лотоса и еще одно, благоухающее, из сандалового дерева. Крики, жесты, ритмичные песни — все для покупателя. У Патрика потекли слюнки при виде халвы, и Новицкий купил большой кусок, вспомнив, как сам обожал в детстве это лакомство. Салли приобрела немного арахиса, фиников, апельсинов. Потом ее надолго притянула лавка с глиняной посудой, привезенной из Асьюта, славящегося своими гончарами.

Новицкий, имевший перед выходом из гостиницы длительную беседу с Абером, с большой уверенностью, заинтересованно выполнял роль гида.

— Сначала поедем к каменоломням, посмотрим на тот знаменитый обелиск, что считается незаконченным.

Извозчик вез их дорогой, шедшей среди красных гранитных скал. Приехав, они встали, закинув головы кверху, чтобы разглядеть верхушку огромного столба из гранита.

— А почему он незаконченный? — этим вопросом Патрик всполошил Новицкого, который понятия не имел, почему? Вопрос повис в воздухе.

— Он просто начал трескаться, — кратко ответила, выдержав паузу Салли. — И его бросили, перестали над ним работать.

Моряк облегченно вздохнул. «Наконец-то заговорила», — подумал он и, как ни в чем не бывало, спросил:

— Какой он может быть высоты?

— Больше четырехсот метров, — Салли все еще отвечала кратко и довольно неохотно.

— Ну и зачем эту штуку строили? — не отступался Новицкий.

— Это имело связь с культом солнца. Обелиск также использовали как стрелки солнечных часов. Вырезали эти огромные столбы из гранита в Асуане и доставляли в храмы по всей стране.

— Что ты такое говоришь, синичка? Ведь эта игрушка весит тонн четыреста!

— Может, и больше, — равнодушно ответила Салли.

— Тетя, а я видел такой большой столб в Лондоне!