Томек у истоков Амазонки

Хорошее настроение не покидало индейцев сюбео[36]. За участие в поездке на реку Тамбо им обещано приличное вознаграждение, а присутствие неустрашимого Смуги вселяло уверенность в полной безопасности. Поэтому лодка быстро двигалась вперед, хотя и шла против течения вдоль берега, где густые заросли сельвы бросали на воду спасительную тень.

С незапамятных времен индейцы сюбео жили по берегам реки Ваупес и ее притоков. Поэтому ничего удивительного нет в том, что почти все мужчины этого племени были опытными гребцами. Они с детства привыкли к воде, на которой проводили почти всю жизнь. На их земле реки служили путями сообщения между соседними кланами, или общинами. Мужчины ловили в реках рыбу, охотились на их берегах и строили лодочные пристани. Они прятали в прибрежных зарослях священные барабаны, под звуки которых на рассвете совершали в реках ритуальные омовения, чтобы почерпнуть силы от знаменитых и храбрых предков, пребывающих, как утверждали старинные предания, в таинственных глубинах животворных рек. По этой причине у сюбео реки считались священными и принадлежали общинам. Религиозные обряды всякого рода, связанные с реками касались, впрочем, только мужчин, и эти последние проводили на реках почти всю жизнь. Женщины работали на полях, на которых выращивали маниок, сахарный тростник, кукурузу, пататы и дыни.

Смуге достаточно было нескольких часов плавания, чтобы убедиться в правильности подбора членов отряда. Лодка по-прежнему быстро мчалась вверх по реке, а по гребцам не видно было, чтобы они сколько-нибудь устали. Они сидели неподвижно, словно бронзовые изваяния, и только ритмично, короткими движениями рук выбрасывали назад весла, и рывками выбрасывали их вперед, резко толкая лодку против течения.

– Эй-эйе-ее..! – иногда выкрикивал кто-нибудь из гребцов, глядя на птиц, паривших в воздухе. – Куда летите?! Вот возьму ружье и будет конец вашему полету!

Его товарищи весело смеялись. Потом хором затягивали песню на своем языке, ни на минуту не переставая загребать воду короткими индейскими веслами, на лопастях и древках которых виднелись искусно выжженные узоры индейского орнамента. Однако, если лодка приближалась к берегу и входила в густую тень деревьев прибрежной сельвы, шутки и песни сразу прекращались: по обычаю индейцы в лесу хранят молчание.

В прибрежной чаще царила полная, ничем не возмутимая тишина. Только иногда раздавался сухой треск падающего лесного великана, да отчаянный крик гибнущей птицы, или животного. В тишине мнимо спокойного леса непрерывно шла борьба не на жизнь, а на смерть.

Река изобиловала островками, песчаными отмелями и перекатами. На песке, позолоченном солнечными лучами, розовели великолепные фламинго[37], кое-где дремали небольшие, зеленые аллигаторы. По мелководью бродили белые цапли. Иногда лодка вспугивала стаю диких уток, которые с шумом поднимались в воздух.

Два дня плавания на северо-запад прошли без особых приключений. На третий день, как только лодка отчалила с места ночлега на берегу, сюбео прекратили песни и стали внимательно вглядываться в прибрежные заросли.

Смуга и Уилсон сразу заметили настороженность и волнение индейцев, и догадались, что лодка, видимо, вошла на территорию какого-нибудь воинственного племени. Уилсон взял в руки винтовку, лежавшую на дне лодки, рядом с ним. Смуга стал внимательно осматривать оба берега реки. Вдруг рулевой Габоку издал тихий, предостерегающий окрик и показал рукой на левый берег. У берега, сейчас же за излучиной реки, стояло на приколе небольшое каноэ, то есть челнок, выдолбленный из цельного ствола дерева, на котором индеец с гарпуном в руках высматривал добычу в чистых водах реки.

Одинокий рыбак отличался сильным, мускулистым телосложением, несмотря на свой средний рост. На темно-коричневом теле рыбака не было одежды, кроме набедренной повязки из древесных волокон, окрашенных в красный цвет соком растения бикса[38], и ожерелья на шее из тех же волокон, украшенного длинной бахромой спускающейся на спину и грудь. На запястьях рук и щиколотках ног индеец носил браслеты, сделанные из лыка. Твердые, иссиня-черные волосы, остриженные кружком, опадали на лицо с выдающимися скулами, сплошь покрытое татуировкой.

Нагнувшись к воде, рыбак высматривал добычу. Вот он сильным движением поднял руку, в которой держал гарпун, намереваясь, как видно, поразить рыбу; но в этот момент заметил лодку, показавшуюся из-за поворота реки. Поднятая вверх рука замерла на месте. Индеец бросил гарпун на дно челна, схватил весло и, быстро гребя вдоль берега, стал что-то кричать. По-видимому, это был сигнал или призыв на помощь, потому что вскоре толпа индейцев, вооруженная копьями и луками, выбежала из зарослей на берег реки. Увидев чужих людей, часть из них бросилась к лодкам, лежавшим, на песчаном берегу.

Матео испуганно глядел на приготовления индейцев и вполголоса крикнул:

– Ко всем чертям! Скорее, нажимай на весла! Это индейцы тикуна!

– Тикуна! – подтвердил Габоку.