Томек у истоков Амазонки

— Гляди, браток! Он что-то нашел в лесу, — сказал Новицкий.

— Надо проверить, в чем тут дело, — ответил Томек.

— Пойдем вместе. Габоку командуй здесь, вместо нас!

— Остановитесь здесь и немного отдохните, — добавил Томек. — Два выстрела подряд из винтовки будут значить, что нам требуется помощь. Ищи, Динго, ищи!

Пес бросился в лес, вынюхивая следы на земле. Через некоторое время стал кружить на месте, будто потерял след, но вскоре уверенно пошел дальше. Вдруг остановился, поднял морду вверх и стал принюхиваться.

— Что он нашел? — шепотом спросил Новицкий.

Томек красноречиво приложил палец к губам.

Динго оглянулся на них, потом, как тень исчез в кустах.

Томек осторожно раздвинул ветки и углубился в чащу. Новицкий достал из кармана револьвер. Держа его на взводе, направился за Томеком. Пройдя несколько шагов, они остановились. Кончились заросли низкого кустарника. На полянке перед ними росло огромное дерево с зонтичной кроной из перистых, темно-зеленых листьев[134]. Плоды на дереве и вся его кора были покрыты длинными колючками. От цветов шел сильный аромат. Под сенью дерева стоял примитивный шалаш. Его каркас был сделан из нескольких низкорослых пальм, притянутых верхушками друг к другу и связанных лианами.

Динго стоял у входа в шалаш. Он ежеминутно оглядывался на чащу кустов, словно приглашая, прячущихся мужчин, войти.

— Ах, проглоти тебя акула! — буркнул Новицкий. — Там, пожалуй, лежит кто-то?

— Идем, Динго держится спокойно.

Через минуту друзья очутились у входа в шалаш. Томек осторожно раздвинул листья, закрывавшие вход. В шалаше, на подстилке из пожелтевших пальмовых листьев лежал полуобнаженный индеец. Все тело его было покрыто гнойными струпьями и ранами. Голова опиралась на толстую, высохшую ветку. Из-под полузакрытых век, лихорадочно блестели глаза.

— Этот человек умирает… — шепнул Томек.

— Да, остались от него, как говорится, рожки да ножки. Насекомые поедают его, хотя душа еще держится, — тихо сказал Новицкий.

— Посмотри, сколько здесь веточек кустарника кока!

— Черт возьми! У него старое индейское ружье и современная винтовка! А несмотря на это, он умирает с голоду.

Томек проскользнул в шалаш. Чтобы лучше присмотреться к умирающему, убрал прикрывавшие его листья.

— Вот что, Тадек, позови-ка наших, этого человека нельзя так оставить.

— Ясно, что ему надо помочь. Возьми мою манерку с ромом и влей в рот несколько капель.

Новицкий исчез в чаще.

Томек нагнулся над умирающим. Осторожно раздвинул ему губы и влил несколько капель рома. Это подействовало моментально. Костлявыми пальцами индеец схватил руку Томека, притянул к себе манерку и сделал порядочный глоток. Чуть не захлебнулся. Томек с силой вырвал у него манерку из рук. Ведь большая доза алкоголя могла ускорить конец. Этот человек умирал не столько от ран, покрывавших его тело, сколько от голода и жажды. Видно было, что он очень давно ничего не ел и не пил.

Индеец тяжело дышал. Видимо, он пришел в себя, потому что взгляд его стал осмысленнее.

— Дай кока… — шепнул он.

— У меня нет, — ответил Томек, удивленный требованием умирающего.

— Растет… близко…

Томек поднялся и вышел из шалаша. Он сообразил, что кусты кока должны находиться где-то очень близко, раз около умирающего было столько веток, лишенных листьев. Томек сразу же понял, что сок из листьев коки поддерживал силы умирающего. Впрочем, он знал, что уже поздно спасать этого истощенного человека.

Индеец с трудом жевал листья коки, принесенные ему Томеком. Во всяком случае, еще до прихода остальных членов экспедиции в глазах индейца появилось оживление. Казалось силы возвращаются к нему.

Через каких-нибудь полчаса хрипло залаял Динго, и ткнул мордой в колено Томека. Подходили остальные участники экспедиции. Вскоре они очутились рядом с шалашом. Наташа, исполнявшая в экспедиции функций~врача, нагнулась над умирающим.

— Ему, видимо, нельзя ничем помочь, — сказал Томек. — Искорка жизни тлеет в нем главным образом благодаря листьям коки. Он умирает.

— В каком ужасном состоянии он находится… — сказала Салли, потрясенная видом индейца.

— Как видно, он уже давно лежит здесь без движения, — сказал капитан Новицкий. — У него не было сил даже защитить себя от укусов насекомых.

— Интересно, кто он и откуда? Со мной он говорил по-португальски, — заметил Томек.

Новицкий нагнулся над индейцем. Влил ему в рот несколько капель воды. Вдруг раздался пронзительный крик Наташи. Молодая женщина разразилась рыданиями. Только теперь Томек заметил, что Наташа судорожно сжимала в руках пояс, прикрепленный к кожаной сумке индейца.

— Наташа, что случилось? Что с тобой? — озаренный внезапной догадкой, воскликнул Томек.

Наташа с трудом пыталась овладеть собой. Через минуту прерывающимся голосом она шепнула:

— Это дорожная сумка Смуги. Я сама ее купила перед отъездом из Манауса…

— Ты в этом уверена? — крикнул Новицкий.

— Наташа, возьми себя в руки, неужели это возможно?! — воскликнула Салли.

— Здесь его… монограмма… серебряная… Это подарок… от меня…

Новицкий выхватил у нее кожаную сумку. Нашел в ней несколько патронов, компас и немного мелких монет.