Томек у истоков Амазонки

Женщины подали обед, окончив который, мужчины уселись в два ряда на скамьях, установленных одна против другой и начали церемонию курения табака. Свернутые в сигары листья они держали деревянными щипцами, противоположный конец которых можно было вбить в землю. Между курильщиками кружили сразу несколько сигар. Каждый мужчина делал одну или две затяжки и передавал сигару соседу. Габоку позволил затянуться дымом также своей жене, что с его стороны означало огромное доверие.

Внезапно Томек локтем толкнул капитана Новицкого и шепнул:

— Черт возьми, несут чичу… Не знаю, сможешь ли ты проглотить ее.

— Это почему же? — удивленно спросил капитан Новицкий. — Я уже пил чичу, и считаю, что это довольно приятный напиток.

— А ты знаешь, как ее делают?

— Нет, а как?

— Ты в самом деле не знаешь?

— Я ведь не местный пивовар! — возмутился Новицкий.

— Ну, так слушай! Умягчив и высушив плод маниока, индейцы просеивают его через сито и кладут под пресс. Сухие комки немного поджаривают в печи и измельчают. Из полученной муки выпекают маниоковые хлебцы.

— Ты собирался рассказать, как делают напиток, а говоришь о выпечке хлеба, — возмутился Новицкий.

— Не перебивай! Вот именно, они пережевывают эти хлебцы во рту и выплевывают мякиш в специальный сосуд, где смешивают его с водой. Как только начинается брожение, они добавляют в сосуд немного сахарного тростника и оставляют бродить еще на несколько дней.

— Ты, наверное, прав, чича сладкая, они несомненно добавляют к ней сахарный тростник, — согласился Новицкий.

— И ты в самом деле можешь ее пить?

— А что тебе не нравится в этом напитке?!

— Ведь чичу делают на человеческой слюне!

— А на чем ее делать, раз они не знают другого способа? Ты разве не заметил, что сюбео чрезвычайно чистый народ? После каждой еды чистят зубы и полощут рот!

— Ты шутишь!

— Послушай, браток! Лучше не заглядывай никому в горшки. Чего не видел, ты проглотишь без смущения. Мы не такие деликатесы ели в разных краях. Помнишь, как в Китайском Туркестане ты подбрасывал мне блюдо из засахаренных пиявок? В чужой монастырь со своим уставом не суйся!

Пока друзья переговаривались, мужчины внесли несколько больших сосудов, напоминавших деревянные барабаны. В них была чича. Ставя в коридоре эти ушаты, наполненные пьянящим напитком, они приговаривали:

— Никто из вас не уйдет отсюда, пока не будет выпита вся чича!

Остальные отвечали хором:

— Не выйдем, пока всю не выпьем!

Чичу передавали друг другу из рук в руки в малых калебассах. Томек, притворяясь что пьет, быстро совал сосуд с чичей приятелю, который не моргнув глазом, выпивал до дна всю чарку. Уилсон тоже выпил порядочно, потому что за долгую жизнь среди индейцев Бразилии он привык к их напиткам и кухне.

Томек с облегчением вздохнул, когда индейцы принесли барабаны и флейты. Он полагал, что пир закончится танцами. Томек с любопытством наблюдал за двумя парами мужчин, стоявших в глубине коридора в кухонном отделении. Обняв друг друга за шею, они стояли рядом, держа в одной руке длинные, достигающие уровня земли, флейты.

Танцоры стали играть мелодию, получившую название песенки мотылька. Им вторили музыканты, сидевшие поодаль и игравшие на дудках и барабанах. Не прерывая игры на флейтах, танцоры сделали один медленный шаг, потом остановились, сделали два коротких шага и опять остановились, потом пробежали еще три шага. Так они шли вдоль по коридору, ритмически изгибаясь телами вперед и назад и с грацией переходя с одной стороны коридора на другую.

В первом ряду танцевал старейшина рода, Габоку и два его брата. За ними сюбео, согласившиеся принять участие в экспедиции, остальные танцевали в третьем и четвертом рядах.

Вот танцоры дошли почти до половины длины коридора. Девушки пересмеивались, толкали друг друга локтями и поводили плечами в такт музыки. Одна из пожилых женщин обратилась к ним:

— Идите танцевать!

Три девушки, преодолев стеснительность подбежали к танцорам. Они подскочили к мужчинам, каждая из них обняла партнера левой рукой за талию и танец начался. Девушки часто менялись. В конце коридора танцоры повернулись, издав протяжный, высокий клич.

Танцы вскоре прекратились. Женщины ушли в свои помещения. мужчины опять расселись на циновках, расстеленных на полу. Старейшина собственноручно вынес еще одну калебассу. Уилсон нагнулся к друзьям и тихо сказал:

— Теперь, пожалуй, лучше всего незаметно удалиться. Они будут пить священный напиток михи.

— А что это такое? Чужих они тоже им угощают? — спросил Новицкий.

— Угостить угостят, но михи они получают из наркотического растения. Напившись михи люди теряют сознание и видят странные сны.

— Вы правы, лучше всего уйти, — сказал Томек.

— Напиток вызывает видения? — с любопытством переспросил Новицкий.

— В Китае мне приходилось курить опий. Неужели михи действует так же, как опий?

— Не знаю, я боюсь наркотиков. Ну как, идем? — настаивал Уилсон.

— У меня идея! Вы идите в палатку, а я пока останусь, — предложил Новицкий. — Томек интересуется разными вещами из жизни туземцев, а я готов пожертвовать собой ради науки!