Томас Мюнцер

Приближалась ежегодная ярмарка. В городе появилось много чужих. Магистрат был обеспокоен. Похоже, что они пришли сюда не ради торговли. Окружной начальник Зиттих фон Берлепш, верный слуга герцога Георга, решился на крутые меры. Разнесся слух, что он хочет захватить всех подозрительных и, связав, отправить на телегах в соседнее местечко, в страшную тюрьму. Он успел арестовать только троих, когда поднялся мятеж. Мельхиор Виганд, служивший раньше в императорских войсках, с десятком своих единомышленников прибежал к ратуше. Он отчаянно забил в барабан. Город в опасности! Ему вторил набатный колокол. Мгновенно ремесленный люд высыпал на улицу. Все было заранее подготовлено. Каменщики, столяры, пекаря, кузнецы были хорошо вооружены. Берлепш намерен казнить троих пленников! Замок окружили со всех сторон. Никуда он не уйдет — его выкурят из его норы! Советники отдали восставшим ключи от города и пытались их успокоить. Зачем они пустились в такие крайности, когда все споры можно уладить миром?

Берлепш ни за что не хотел выходить из замка. В Мюльхаузен, к Мюнцеру, поскакал гонец.

Глава семнадцатая «ЗАВОДИТЕ ТАНЕЦ!»

Началось! Пора, пора подниматься! Время, о котором всю жизнь мечтал Томас, настало. Он писал свое страстное «Воззвание к альштедтцам». Уж больно долго они спят! Хватит пресмыкаться перед нечестивыми, поднимайтесь! Вся Германия, Франция и Италия пришли в движение. Господь затеял славную игру, и безбожным злодеям несдобровать. В Фульде громят церкви. Крестьяне Клеттгау, Гегау, Шварцвальда восстали. Их силы насчитывают три тысячи человек, и с каждым днем число их растет. Его, Мюнцера, тяготит единственная забота: лишь бы темные люди не согласились на лживый сговор с господами.

Итак, вперед, вперед, вперед! Трое положившихся на бога не побоятся и ста тысяч. Не знайте милосердия, не верьте красивым словам! Не внимайте жалобам врагов! Они будут вас упрашивать и молить, словно дети. Не давайте себя умилостивить! Поднимайте деревни и города — и особенно горнорабочих да других добрых молодцев. Мы не должны дольше спать. Пора пробудиться!

«Я пишу вам это послание, а мне пришли вести из Лангензальцы о том, что народ хочет вытащить из замка окружного начальника, который намеревался тайно убить троих. Эйхсфельдские крестьяне взбунтовались и не хотят щадить своих господ. Повсюду много такого, что может служить вам примером».

Заводите танец! Принимайтесь за дело! Обязательно познакомьте с этим письмом рудокопов!

Пока Мюнцер должен ограничиться этим письмом, но скоро заработает печатный станок, и тогда можно по-настоящему наставлять братьев. Сердца их должны стать крепче, чем все замки и твердыни врагов!

Вперед! Вперед! Куйте — железо уже горячо. Пусть ваш меч обагрится кровью и не знает пощады! До тех пор, пока живы тираны, вы не освободитесь от страха человеческого. Не давайте себя запугать. Не страшитесь тьмы врагов. Будьте мужественны, и вы почувствуете помощь божью!

Закончив воззвание, Мюнцер бросился в ратушу. Надо немедленно послать сильный отряд восставшим лангензальцам! Но члены Вечного совета не разделяли ни его воинственности, ни его нетерпения. Все это надо хорошенько взвесить. Лангензальца принадлежит Георгу Саксонскому, и он, наверное, не будет в восторге, если они направят туда отряд. Так-то они поняли святейшую обязанность «избранных» оказывать помощь братьям, которые ее просят!

Его поддержали немногие. Большинство совета высказалось уклончиво. О долге «избранных» с Мюнцером не спорили, но и на военное выступление не соглашались. Ну, хорошо, пусть они остаются сидеть на своих скамейках — в городе хватит людей, которые по-настоящему любят свободу!

В поле, за городской стеной, шло военное учение. Мюнцер, Пфейфер и несколько ахтманов побежали туда. Говорить начали ахтманы:

— Лангензальца восстала! Издавна была она убежищем нечестивых. Там скрываются беглые бургомистры, их тоже не грех вытащить из норы и отрубить им головы!

— Разве дело в одних бургомистрах? — перебивает Томас. — Вся Германия пришла в движение. Настала пора действовать!

Здесь иначе, чем в ратуше, отнеслись к словам Мюнцера. Люди, потрясая оружием, кричали, что не пожалеют жизни ради святого дела. Томас велел развернуть знамя — огромное белое знамя с изображением радуги. Четыреста человек выступили в поход. К ним по дороге присоединялись крестьяне.

Под Лангензальцей их ждала неожиданность. Ворота были закрыты. Берлепш еще сидел в своем замке, а магистрат морочил общину переговорами. Письмо мюльхаузенского отряда с предложением помощи вызвало горячие споры. Члены магистрата попрекали сторонников Мюнцера: зря они обратились к чужим, когда самим им куда проще уладить все без кровопролития и пожаров. Им поверили. Отряду, стоявшему под стенами города, послали ответ: «Дорогие братья, мы дружески благодарим вас за ваше предложение, но желаем, если будет на то воля божья, наши дела меж собой решить миром». Отряд почтили двумя бочками пива.