Том второй. Фауст

Кого ты пеньем манишь, крысолов? — Намек на легенду о крысолове из г. Гамельна, который игрой на дудочке увел из города всех детей в отместку, что его не вознаградили за истребление крыс.

И вот уже он перешиб мне руку! — В подлиннике сказано, что у Валентина рука онемела, очевидно, под влиянием колдовства Мефистофеля.

С полицией не трудно сговориться, // Другое дело уголовный суд. — Перевод осовременивает речь Мефистофеля. В подлинники он имеет в виду, что с полицией сумеет сладить своими колдовскими средствами, по против уголовного суда, которому подлежали рассмотрение дел об убийстве, Мефистофель якобы бессилен.

Тебе не даст проступок твой // Блистать в цепочке золотой… — Гете, изучавший в молодости юриспруденцию, вкладывает в уста Валентина изложение средневековых правил города Франкфурта, содержавших различные запреты для девиц легкого поведения, в том числе носить дорогие платья и украшаться драгоценностями.

Молишь у бога // Упокоения матери, // По твоей вине уснувшей // Навеки без покаянья? — Фауст дал Гретхен напиток, который оба считали только снотворным. Но Мефистофель, давший его Фаусту, знал, что он действует смертельно. Гретхен принимает кину за смерть матери на себя.

Dies irae… — Начало католического гимна: «День гнева, этот день обратит весь мир в пепел…» (лат.)

Judex ergo cum sedebit… — Продолжение гимна: «Когда воссядет судия, откроется все сокровенное, и ничто не останется без возмездия».

Quid sum miser tunc dicturus… — Из того же гимна. «Что я скажу тогда, несчастный, какого покровителя я буду умолять, когда и праведник едва спасется?..»

ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ

В названии «Вальпургиева ночь» соединены два противоположных и даже враждебных обряда. В христианской религии — день поминовения святой Вальпургии, скончавшейся 1 мая; в языческих верованиях ночь на 1 мая — праздник весны и свободного сочетания любящих (ср. ночь на Ивана Купала). Трижды путешествуя по горам Гарца, Гете неоднократно слышал народные легенды о том, что на горе Блоксберг ведьмы устраивают шабаш. Из сочинения одного ученого Гете узнал, что «древнегерманские язычники, когда их изгнали из священных рощ и народу была навязана христианская вера, стали весной удаляться со своими приверженцами в пустынные и недоступные горы Гарца, чтобы там, по древнему обычаю, молиться и приносить жертвы бестелесному богу земли и неба. Чтобы быть в безопасности от коварных, вооруженных христианских проповедников, они сочли за благо надеть личины на некоторых своих единоверцев, надеясь тем самым отпугнуть суеверных противников, и так, под охраной «сатанинского воинства», совершали свое чистое богослужение» (письмо Гете Цельтеру 2 декабря 1812 г.) Эту гипотезу о происхождении шабаша на горах в ночь на 1 мая поэт и положил в основу своей фантазии. На эту же тему им написана кантата «Первая Вальпургиева ночь» (1799 г.).

Вальпургиева ночь имеет символическое значение. Если в предшествующих сценах история отношений Фауста и Гретхен изображена в реальном жизненном виде, то в Вальпургиевой ночи Гете прибегает к сложной символике и фантастическим образам, чтобы представить все виды сладострастия. Мефистофель торжествует, ибо ему представляется, что поведение Фауста подтверждает его мнение о низменности человечества. Уродливые образы сатанинского шабаша символизируют грубую чувственность. Но Фауст преодолевает этот мир плотской страсти, возвышаясь до истинной любви, и символом ее является возникающий перед Фаустом образ Гретхен; весь трагизм судьбы, на которую он ее обрек, раскрывается перед ним теперь, когда ему является видение умершей Гретхен — символическое предвестие о ее гибели.

Я у блуждающего огонька // Спрошу… — Болотное тление, принимаемое за огонек, по народным поверьям, превращалось в движущееся существо, заманивавшее путников в болото и губившее их. Но для черта Мефистофеля блуждающий огонек — дружественная сила.

…взошел // Царь Маммон на свой престол. — Маммои — олицетворение власти золота. В «Потерянном рае» Мильтона, перечитанном Гете незадолго до написания этой сцены, упоминается, что Маммон построил для Сатаны дворец из золота. Именно этим навеяны строки ниже: «Маммон залить не поскупился // Иллюминацией чертог».

Скопленья шумного кортежа // Столкнут меня с тропы проезжей! — До сих пор Фауст и Мефистофель находились на земле. С этого места читателю надо вообразить, что они летают по воздуху (Э. Трунц).

Там Уриан, князь мракобесья… — Еще одно из имен дьявола.

Старуха Баубо (греч. миф.). — Кормилица пыталась шутками разогнать тоску богини Деметры по ее дочери, похищенной Плутоном и унесенной в царство смерти.