Кто-то ропщет: я, мол, уже много от него претерпел. — Вспомни, сколько ты от юности пред Богом согрешал, но терпел тебя Господь. Что было бы, если бы Бог по правде Своей поступил с тобой? Давно бы душа твоя сошла во ад. Поскольку же Бог долго терпел тебя и по милости Своей поступал с тобой, так и ты с ближним своим поступай.
Ты говоришь: знаю, мол, я, что Бог с нами милостиво поступает, но я человек немощный, не могу так делать. Не говори, что не можешь, но сознайся, что не хочешь: по водам ходить не можешь, а простить — какая трудность? Что же? Хочешь гнев свой исполнять и ближнему своему мстить? Это не немощь, а злоба. Но вспомни, что христианам повелевается:
Говоришь: если, мол, я ему прощу, то он еще мне зло сделает? — Это неизвестно. Но даже если и будет зло делать, пусть, что хочет, делает, а ты делай свое, что тебе поведено и для твоего спасения нужно. Если он не исправится, то воспримет по делам своим:
Говоришь: он, мол, меня тяжко оскорбил? Никакое оскорбление не может быть тяжелее того, которое Христу, Спасителю твоему, было нанесено, ибо Его не только обесславили, обругали, осмеяли, оплевали, ударяли, бичевали, связали, но и терновым венцом увенчали, и ко кресту пригвоздили, и мимо Пригвожденного проходя, хулили, и умертвили. Кого? Сына Божия и Господа славы. Что ты против такого великого Лица, и что твое оскорбление против Него? Как ничто. На тебя еще не плюют, тебя еще по щекам не бьют, тернием не венчают, и прочее. Все Христос Господь с великой кротостью и долготерпением претерпел. За кого? За меня и тебя, непотребных рабов Своих. И не только претерпел, но и за врагов Своих молился:
Говоришь: если, мол, буду прощать, то люди надо мной будут смеяться? Как для нечестивых благочестие, так и для любителей мира сего христианское житие и евангельский нрав есть соблазн и безумие, но пред Богом — премудрость. Ты поступай, как учит Евангелие, а не как люди говорят. Пусть смеющиеся смеются, — после горько восплачут, но будет уже поздно. Сама совесть обличит их.
Возлюбленный христианин! О важном деле здесь говорится, в котором или вечное спасение, или вечная погибель состоит. О прощении грехов говорим мы, о котором каждый день к Богу воздыхаем, но воздыхание и даже слезы нам бесполезны, если ближним нашим не оставляем согрешений. Ибо в этом лукавство и неправда сердца человеческого кроется. Хочет человек милость у Бога получить, но сам не хочет подобному себе милость сделать. Хочет, чтобы Бог простил ему грехи, но сам простить не хочет. Видишь, как лукаво и неправо сердце такого человека?
Но это ли только повелено нам, христианин? Нам сказано Господом нашим:
Знаю, что мне возразят: невозможно, мол, любить врагов и делать им добро. Неправда. Возможно было Давиду, который плакал о погибших врагах своих — Сауле и Авессаломе (2 Цар 1:17). Ибо плач о погибели врагов — это явный знак любви к врагам. Возможно было святому Стефану, который за врагов своих, побивающих его камнями, молился: