Том V

Знаешь ты, что бесчестие земного царя смертной казнью наказывается, и обесчестивший по законам предается смерти, если царь по единой своей милости его не простит. Рассуди же, что царь земной пред Божиим величеством? — Как ничто, поскольку человек смертный, как и прочие люди. Теперь возьми в рассуждение грех, которым грешник Бога оскорбляет и бесчестит. Если царю земному досадивший человек повинен смерти, насколько более достоин смерти, не только временной, но и вечной, грешник, который Богу бесконечному досаждает, и, что горше того, не перестает досаждать нераскаянной жизнью. В тот самый час достоин умереть и погибнуть грешник, в который согрешит против совести, а особенно, когда грехи ко грехам прилагает, но благость Божия еще милует его, еще не казнит его Бог человеколюбивый, не казнит достойного казни. Такая благость на покаяние грешника ведет (Рим 2:4).

Видишь, что грешник недостоин жить, и благость Божия есть, что всякий грешник еще не погиб. Если же жизни недостоин, но смерти повинен всякий грешник, то достоин ли, чтобы на него сияло солнце, луна и звезды? Достоин ли, чтобы питался и прочими благами Божиими утешался? Воистину недостоин. Но благость Божия и недостойного удостаивает, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. (Мф 5:45). Из этого учись познавать, что никто не благ, как только один Бог (Мф 19:17). Ибо кто из людей так добр, кроток и долготерпелив, чтобы так врагам своим благодетельствовать? Скоро человеческая кротость изменяется. Такого благого, кроткого, долготерпеливого и человеколюбивого Бога оскорбляет человек, когда согрешает и нарушает Его святой закон.

Видишь, что если бы даже муки вечной и вечной жизни не было, нам все равно должно было бы скорбеть, тосковать, негодовать, гневаться на себя, плакать и рыдать, что Бога нашего, столь благого и человеколюбивого нашего Отца, грехами нашими прогневляем. Ибо Бог Сам по Себе любви и высочайшего почитания достоин. Если доброго человека, от которого и благодеяния не видим, любим и почитаем только за то, что добр, и крайне бережемся, чтобы не оскорбить его, то насколько более Бога, нашего Создателя, Промыслителя, Хранителя, Питателя, Защитника, Помощника, и, да вкратце скажу, высочайшего Благодетеля и человеколюбивого Отца, любить и почитать должны, — насколько можем в немощной плоти, — и крайне беречься Его оскорбить, как единственно благого.

Поверь, возлюбленный, что лучше человек изберет умереть, нежели Бога грехом оскорбить, когда войдет в правильное о Боге рассуждение, ибо благость Его столь велика, сколь велик Он Сам, и столько Его благодеяний нам оказано, сколько тварей созданных и сколько дел Его преславных, нас ради Им сотворенных, и сколько дней, часов и минут от рождения нашего прошло. Ибо без Него и благ Его и минуты жить не можем. Ибо мы Им живем и движемся и существуем (Деян 17:28).

Видишь, что грешник недостоин жить, а то, что живет, — благости Божией приписать должно, которая его на покаяние ведет (Рим 2:4). Если жить недостоин, то тем более благодеяний Божиих недостоин. Ибо большая благость Божия — не только жить грешнику дать, но и благами его, недостойного жизни, снабжать. Как? — Рассмотри из следующего примера. Если бы царь врагу своему не только жизнь даровал, но и благодеяниями своими его награждал, не всякий ли удивился бы такому делу? Воистину все бы тому удивлялись. Так Бог творит, Который не только не казнит смертью беззаконников, достойных смерти, но и блага Свои им подает, ожидая их обращения и покаяния, как выше сказано. Отсюда познаем, сколь благ Бог наш, благости и человеколюбию Которого себя и тебя поручаю.

Спасайся.

Письмо пятнадцатое

Поскольку печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению (2 Кор 7:10), по апостольскому учению, то в ней нужно нам всегда поучаться и иметь ее, дабы принести Господу нашему жертву живую — дух сокрушенный. Поэтому и я еще раз о том же пишу тебе, чтобы вкоренилась она в сердцах наших, что особенно от рассмотрения Божиих свойств почерпается.

1) Из Святого Писания видим, что Бог наш так велик, что весь свет и все народы пред Ним как ничто. Если же все люди и весь свет как ничто пред Ним, то насколько более — один человек. Но эта бедная тварь, малая горсть земли, прах и пепел, такого великого Бога, когда грешит, раздражает. Кто дерзнет земного царя раздражать? Бога, царя небес и земли, непостижимого в величестве, человек смертный не боится раздражать.