Том Круз

Стоун в ярких красках описывал сцены нового фильма: бои, ужасы бомбежек, невинно убиенные дети и женщины, физические и психологические раны, нанесенные нации; измученные генералы, вернувшиеся домой полностью истощенными и вынужденными лечиться всю оставшуюся жизнь. Затем должны были последовать сцены в военных госпиталях, где до сих пор продолжают мучиться и страдать тысячи военных. Далее в планы Оливера Стоуна входило показать, как истощила и извратила война внутреннюю жизнь Америки: политиков, антивоенное движение, которое привлекло бывших солдат, прошедших вьетнамский ад. В их душах война продолжалась, они переживали ее второй раз.

Стоун захватил внимание Тома, который испытал благоговейный ужас, слушая планы самого значительного и влиятельного режиссера Голливуда того времени. И когда Стоун начал объяснять Крузу, что он собирается показать трагедию Вьетнама через судьбу одного человека, сержанта Военно-морских сил США Рона Ковика из Массапеки, Лонг-Айленд, актера осенило, что Стоун собирается предложить ему эту роль.

Для Стоуна Ковик стал символом Вьетнама. В своей, ставшей бестселлером автобиографии бывший морской пехотинец описал себя как истинного янки. Рожденный 4 июля, в День независимости, он вырос в католической семье, свято верящей в истинность Бога, семьи, страны, сообщества и флага. Его героями стали Джон Уэйн и президент Дж. Ф. Кеннеди. Когда страна позвала Ковика на защиту своих интересов, он, не сомневаясь, принял участие в борьбе против коммунизма. За свою преданность и веру он заплатил ранами, и домой ему пришлось вернуться в инвалидной коляске. Полностью парализованным. Импотентом.

Вот слова Рона: «Я никогда не знал женщины. Я могу почувствовать тяжесть ее тела, но никогда не почувствую тепло ее кожи у себя на груди. Никогда. И в этом все дело. Мне недоступна красота женщины, я не представляю себе обнаженную женщину и наши объятия».

Проект Стоуна заинтриговал Тома. Но возникало две проблемы: во-первых, Стоун не подобрал еще актера на роль Ковика; а во-вторых, у него практически не было денег на съемку фильма. В этот момент Том мог бы приостановить беседу, вежливо попрощаться и удалиться из ресторана. Но Том общался не с обычным режиссером. Оливер Стоун был легендарным, тяжелым в общении и смелым в жизни человеком, страсть которого могла завоевать душу любого инвестора. Том уже был заинтригован.

Стоун продолжал говорить, что он написал сценарий в конце семидесятых. В то время главную роль в фильме должен был играть Аль Пачино, но в последний момент фильму было отказано в материальной помощи вследствие размолвки между Пачино и Стоуном. Рон Ковик был сильно разочарован, что его история не выйдет на большой экран. Стоун сделал паузу в своем рассказе и спросил у Круза, понравилась ли ему идея.

Том немедленно кивнул. Он был более чем готов к персональной декларации независимости после коммерческой чепухи Голливуда. Следующим серьезным проектом могло стать продолжение «Заряженного оружия», хотя Круз заявил, что ни за какие деньги не согласится сниматься в продолжении.

Во время обеда с режиссером Том не оценил в полной мере того, был ли он готов сотрудничать с риском для себя с такими взрывными людьми, как Стоун и Ковик. Согласие стало самым важным решением в карьере Круза. Имя Стоуна обеспечило бы полную поддержку фильму. Том также согласился подождать с выплатой гонорара до получения дохода с проката. Стоун принял такое же решение. Совместный договор еще более сблизил режиссера и звезду. Стоун говорил о том, что совпадение характеров Тома и Ковика достойно восхищения и должно стать удачным вариантом воплощения.

Основой проекта было участие Ковика, поэтому естественно, что они с Томом должны были встретиться. Том должен был осознать, что этот искалеченный человек — отражение трагедии тысяч ветеранов.

Встреча была крайне впечатляющей. «Это очень взволновало меня. Если бы я прошел через все это, то понял бы, как сильно им хотелось сделать что-то для страны», — сказал Том.

Ковик очень переживал, каким образом Стоун сможет воплотить на экране трагедию целого поколения. Рон Ковик стал доверенным лицом и советником Тома в фильме, получившем название «Рожденный четвертого июля». Ковик, как современный Виргилий, провел Тома по кругам ада. Актер вмете с Ковиком ходил в госпитали, где мог своими глазами видеть, какое жалкое существование влачат те, кто пострадал в этой войне.

Том полностью растворился в мире страдающих параличом нижних конечностей. Он даже отыскал нечто похожее в своем воспитании и в том, как воспитывали Ковика. Они оба родились в католических семьях, оба страдали от недостатка соответствующего образования. Том был абсолютно уверен, что судьба привела его в фильм Стоуна. Он преисполнился решимости преуспеть.

От глаз сторонних наблюдателей скрылся тот факт, что Том тревожился, сможет ли успешно воплотить замысел режиссера: «Это был своего рода вызов, эмоциональный подвиг. Меньше всего мне хотелось, чтобы Рон сказал: «Эй, парень, думаю, мы зря взяли тебя, ты не подходишь на роль».