Том II

Стр. 83, 16 строка. В рукописи: действительном мире. Прекрасное как объект, как прекрасное существо или прекрасный предмет, не есть единственное содержание искусства. Не одно радостное, полное жизни и живой свежести, интересует человека: не одно прекрасное и воспроизводится искусством. Нам кажется, что смешение красоты

Стр. 84, 19 строка. В рукописи: наполнены любовным воркованьем романы Диккенса, в которых опять дело идет вовсе не о любви, и романы Жорж Занд из сельского быта, в которых любовь [также решительно неуместна], если только возможно, еще менее уместна по духу и цели романа, «Пишите о том, о чем вы хотите писать» — [вот] правило, которое редко хотят, или, лучше сказать, [которое не смеют] редко решаются соблюдать поэты [добровольно связывающие себе руки любовными интригами и наводящие любовный туман на глаза своих читателей.] Любовь кстати

Стр. 84, 25 отрока. В рукописи: с ним соединенный — искусственная сантиментальность, жеманность, которою проникнуты большая часть произведений искусства последних двух столетий. В наше время

Стр. 84, 13 строка снизу. Для 3-го издания исправлено: облечено красотою»; одно из условий красоты — развитие всех подробностей из завязки сюжета; в нем даются такие глубоко обдуманные планы действования лиц романа или драмы, каких

Стр. 84, 6 строка снизу. В рукописи: человеческого сердца. И критики правы. Выставив искусственно законченный характер, поэт уже не имеет права расширять его, сказав: «я вывожу скупого эгоиста, любящего однако блеснуть при случае великолепием», или «я вывожу молодого человека с возвышенными чувствами и с потребностью любить страстно» — сказав это, поэт уже исчисляет вам все пружины, которыми движется тот человек, и будет непоследователен, дав ему случай обнаружить в сердце своем какие-нибудь новые стороны. «Красота требует

Стр. 85, 1 строка. В рукописи: свой характер, между тем как на самом деле в разговорах обыкновенно выказывается только внешняя сторона человека, его манера говорить, но не сердце ею. Следствием всего

Стр. 85, 14 строка. В рукописи: вти состояния также принадлежат жизни человека и если достигают интересности, также воспроизводятся искусством. Мы упомянули об этом для того, чтобы показать, как в наше определение содержания искусства входит Фантастическое содержание: определять значение фантастического содержания в искусстве мы не будем, потому что оно уже очень определительно и справедливо объяснено эстетикою: пока человек принимает свои мечты за действительность, они имеют для него (и для искусства, воспроизводящего его жизнь) все значение действительности: [хотя надобно прибавить, что он с своею фантастическою жизнью или смешон, или

ж&лок в глвз&х нвослвплвнного человека, если только не представляется ему ребенком.] _t