Том I: Пропавшая рукопись

— И не верь. Слишком хорошо, чтобы сбыться, — прошипел Ансельм. — Аш, надо что-то делать!

— Что именно? За четыре дня ничего не придумали, так нечего и пытаться в последнюю минуту!

Сколько осталось минут до того, как право подписывать контракт за отряд перейдет от жены к мужу? Все средства избежать брака исчерпаны. Единственное, что остается — это взять и просто выйти из собора. Прямо сейчас.

На глазах у всего двора.

К тому же они правы, рассуждала Аш. Половина царствующих семей христианского мира переженилась с другой половиной; не видать нам контракта, пока шум не уляжется. До будущего сезона уж наверняка. А у меня не хватит средств целый год кормить отряд. И на полгода не хватит!

Роберт Ансельм поверх ее головы переглянулся с отцом Годфри Максимиллианом.

— Нам бы не помешала молитва, взывающая к милосердию, отец.

Бородач кивнул.

— Теперь уж, пожалуй, не важно, а все-таки ты разузнал, кто меня так подставил? — прошептала Аш.

Годфри, стоявший у нее за правым плечом, так же тихо ответил:

— Сигизмунд Тирольский.

— Проклятье! Сигизмунд! Что мы ему… Ну и память. Это потому, что под Хоринутом мы сражались за другую сторону?

Годфри наклонил голову:

— Сигизмунд Тирольский так богат, что Фридрих не может себе позволить отклонить его совет. Я слышал, Сигизмунд недолюбливает наемные отряды, если в них больше пятидесяти копий. С его точки зрения, они представляют угрозу. Чистоте благородного искусства войны, сама понимаешь.

— Война — благородное искусство? Да он бредит!

Бородатый священник лукаво усмехнулся:

— А что ты сделала с его дружиной?

— Да ведь мне за это и платят! Вот мило, устраивать нам такую подлянку в отместку за обычную работу!

Аш огляделась через плечо. И позади нее люди стояли плотно: богатые кельнские купцы, ее собственные командиры копий, перещеголявшие купцов в богатстве нарядов, толпа наемников, которым пришлось оставить оружие у входа в собор и которым, следовательно, щеголять было нечем.

Не было слышно непристойных шуток, не было и веселых ухмылок. А ведь случись жениться любому из ее парней, без этого не обошлось бы. Дело не только в том, что Аш рискует их будущим: она шкурой чувствовала: сейчас она из командира превращается на их глазах в женщину. Да, в городе, в мирное время они вспоминают, что она женщина, — на поле боя-то об этом вспоминать некогда.

Аш зарычала шепотом:

— Господи, родиться бы мужчиной. Лишних шесть дюймов росту, драгоценная способность писать стоя — и избавление от этой кучи говна.

Серьезный, озабоченный Ансельм не удержался, прыснул, как мальчишка.

Аш привычно скосила глаза, ожидая увидеть усмешку на лице Флориана, но лекаря не было рядом; переодетая женщина затерялась в суматохе, всегда сопутствующей снятию лагеря, и ее уже четыре дня не было видно — особенно ловко, как заметили не знающие подоплеки ее исчезновений солдаты, она избежала тяжелой работы при устройстве нового лагеря под Кельном.

Аш добавила:

— Я еще могла бы смириться с тем, что Фридрих назначил венчание аккурат в день святого Симеона… note 22 Может, сослаться на прежнюю помолвку? Кто-нибудь поднимется на алтарный камень и поклянется, что я еще ребенком обручилась с ним?

Ансельм пожал плечами.

— И кому же предстоит встать и принять на себя весь чан дерьма? Чур, не я!

— Я и не собиралась тебя просить, — Аш замолчала, увидев приблизившегося к ним епископа Кельна. — Ваша милость…

— Наша нежная юная невеста. — Тощий высокий епископ пальцем расправил складки знамени, которое держал Роберт Ансельм, и нагнулся, разглядывая девиз, вышитый под изображением Льва. — Что у нас тут?

— Иеремия, глава 51, стих 20, — подсказал Годфри. Ансельм басом продекламировал перевод:

— «Ты у Меня молот и оружие воинское, ибо тобой Я поражал народы и тобою сокрушал царства». Нечто вроде девиза полка, ваша милость.

— Как подобающе! Как добродетельно!

Новый голос пронзительно шепнул:

— Кто тут добродетельный?

Епископ согнулся в поклоне, шурша зеленой рясой и епархилью.

— Ваше императорское величество.

Фридрих Габсбург, хромая, прошел через расступившуюся толпу. Сегодня — заметила Аш — он опирался на посох. Малорослый император поднял взгляд на отрядного священника. Смотрел, словно на какое-то диво.

— Так это о тебе? Сын мира среди исчадий войны? А ведь сказано: «отряд копейщиков обличай — да рассеешь тех, кто радуется кровопролитию». note 23

Годфри Максимиллиан стянул капюшон и стоял перед императором с почтительно обнаженной — хотя и растрепанной — головой.

— Но, ваше величество, Книга притчей, сто сорок четыре — припоминаете?

Император сухо хихикнул:

— «Благословен будь Господь силы, научивший руку мою воевать, а пальцы сражаться». Так. Образованный священник.

— Может быть ты, как образованный священник, — предложила Аш, — скажешь его величеству, сколько нам ждать пропавшего жениха, прежде чем разойтись по домам?

— Ждите, — коротко проговорил Фридрих.

Разговор вдруг иссяк.