Том I: Пропавшая рукопись

— …«Рабби»?.. Из Праги…

— И для кого он его создал?

Еще вопрос, еще ответ. Аш закрыла глаза от сильного света, напряглась, чтобы слышать внутри себя Голос.

— Радоник… мне кажется. Да, Радоник.

— Кто первый построил каменного голема и почему?

— Рабби из Праги, под руководством вашего предка Радоника, двести лет назад, построил первого каменного голема, чтобы играть с ним в чесс… в шахматы, — поправилась Аш..

— Кто первый построил машины в Карфагене и почему?

— Монах Роджер Бэкон. Один из наших, — сказала Аш. Она вслух повторяла слова, звучавшие у нее в голове: — «Говорят, монах Бэкон изготовил в своей квартире, в порту Карфагене, медную голову, из металла, какой смог найти в окрестностях. Тем не менее когда он услышал, что ему говорит эта голова, то сжег свои устройства, свои чертежи и квартиру и бежал в Европу, на север, чтобы никогда не возвращаться сюда. Впоследствии этого ученого обвиняли в том, что в Карфагене снова завелось много демонов. Писал сие Гералъдус».

Успокаивающе прозвучал голос Леофрика:

— За двести лет каменный голем наслушался много всякого, что ему читали. Попробуй снова, доченька. Кто изготовил первого каменного голема и почему?

— «Амир Радоник, побежденный в шахматы этим бессловесным демоном, устал от него и был сильно недоволен Рабби». Вот они, ваши аристократы, — добавила Аш. Она чувствовала себя на грани истерики. Голова ее болела от обезвоживания организма, наступила слабость от потери крови; уже это объясняло ее состояние.

Голос в голове все бубнил:

— «Радоник, утомившись, велел отставить каменного человека. Как добрый христианин, он сомневался, что евреи получили свои ограниченные способности от Зеленого Христа, и начал задумываться, не применял ли он демонов в своем домашнем хозяйстве».

— Дальше.

— «Рабби сделал этого голема человеком во всех отношениях, воспользовавшись своим семенем и красной глиной Карфагена, и придал ему приятный внешний облик. Рабыня в его доме, некая Ильдихо, сильно влюбилась в голема, который, несмотря на его каменные конечности и металлические сочленения, был очень похож на человека, и зачала от него дитя. Дитя, по ее словам, было зарождено по ходатайству Творца Чудес, великого предсказателя Гундобада, явившегося к ней во сне и просившего ее носить на себе его священную реликвию, которая сохранялась в семье этой рабыни со времен, когда Гундобад был жив».

Аш почувствовала легкое прикосновение. Она открыла глаза. Леофрик пальцами гладил ее по лбу, прикасаясь кончиками пальцев к коже, совершенно равнодушный к засохшей крови и грязи. Она отпрянула:

— Гундобад — это ваш предсказатель, да? Он проклял Папу, и из-за него появился Пустой Трон.

— Ваш Папа не должен был его казнить, — мрачно сказал Леофрик и убрал руку, — но я не стану спорить с тобой, дитя. Шесть веков истории пролетели над нами, и кто сейчас скажет, кем был Творец Чудес? Ильдихо верила в него, конечно.

— Чтобы женщина зачала ребенка от каменной статуи! — Аш не старалась скрыть презрения в голосе. — Господин Леофрик, если бы мне пришлось обучать машину истории, я бы не рассказывала ей этой чепухи!

— А Зеленый Христос, рожденный Девой и выкормленный медведицей; это что, не «чепуха»?

— Да, насколько я знаю! — она пожала плечами и устроилась на кровати по возможности поудобнее. Ноги у нее были ледяными. По нахмуренному лицу Леофрика она поняла, что перешла на французско-швейцарский диалект своей молодости, и вернулась к карфагенской латыни. — Я повидала не меньше мелких чудес, чем любая женщина, но все это могло быть случайностью, совпадением: просто повезло… Фортуна царит…

С некоторым нажимом визигот поинтересовался:

— Кто создал второго каменного голема и почему?

Аш повторила его фразу. В голове у нее, неизвестно в каком месте мозга, звучал тот же голос, который и раньше отвечал ей на вопросы об идеальном тактическом решении в заданных условиях, — такая-то почва, такие-то типы войск и погодные условия.