Том I (полный вариант)

21 [сентября]. — Утром писал письма, между прочим папеньке по-латыни, что ничего не было между мною и профессорами. Поне «с с намерением после быть у Никитенки, после пойти в канцелярию обер-полицмейстера, где должно было быть, сказали мне, в 2 часа. Дошел в почтамт, увидел, что потерял двугривенный, и у меня денег не оставалось, по отдаче 3 руб. сер. Ал. Фед., на 90 коп. лист, и я решил воротиться домой, взять деньги и от обер-полицмейстера [идти] к Вольфу. Так и сделал. Бумага отправлена в инспекторский департамент военного министерства, по глупости чиновников. Я не дожидался справки и ушел, как увидел это, когда раскрывали книгу для того, чтоб справиться для другого. У Вольфа просидел болеіе часу; «Отеч. записки», которые попались, почти не читал; во Франции Ка-веньяк принужден, говорят, сблизиться с демократамй или падет— хорошо; Сенар выйдет, и вместо него будет Марра или даже Флокон, — и это хорошо, и выбрали Распайля, — и это хорошо. После обеда читал Гизо; пришел Вас. Петр, и сели играть в преферанс. После Н. П. Корелкин, который рассказывал о похоронах И. Я. Соколова, на которые я не пошел, между тем как другие почти все были. Вас. Петр, посидел 2Ѵг часа; после я пошел проводить Н. П. и зайти к Олимпу попросить, нет ли кого в канцелярии обер-полицмейстера, чтоб повели дело как должно.

Деньги, верно, должен буду заплатить. Весь день ничего не писал. — 11 час. с половиной.

Да, вчера ведь, после того, как я писал, пришел Залеман

І24 и просидел до 9V2, 2V2 часа, и тут я убедился, что глупые действительно глупы, т.-е. не понимают вещей, как должно. Он чрезвычайно смешно подмечал непоследовательности у Срезневского, между тем как ничего не бывало, и весьма хорошо сказал, что если есть что у Куторги хорошего, то это его система (где он ее видел, бог знает), и тон, которым говорит, чрезвычайно уморителен. — Читаю я Гизо первый том и теперь ложусь читать 7 лекцию, о германском элементе; мне хотелось прочитать предыдущие лекции Ив. Гр., и я читал некоторые отрывки об управлении церкви и споре о бестелесности души.

22 [сентября]. — Утром был у Олимпа; не сказал, однако, ему, а хотел раньше узнать номер, теперь, думаю, не нужно; скажу завтра утром, чтоб не показать, что был у него только за этим. В университете ничего особенного. После пошел в 6V2 к Вас. Петр., у которого до 9. После читал Гизо и говорил с Ив. Гр. У них играли в карты, говорили мало и без большой важности. День спокойный, хотя не совершенно, потому что несколько досадно, что должно будет вместо Вас. Петр, отдать деньги в университет.

23 сентября, у Грефе на лекции. — Заходил к Олимпу, но не застал его — родилось подозрение не… [46] ли у него была. Так как оставалось еще ³Л часа, то зашел к Вольфу; там читал, только ничего не понял почти о событиях берлинских и франкфуртских, потому что не знал предыдущего: что это за Frebel, какое возмущение было во Франкфурте⁵⁹, почему теперь было. Во Франции Распайль, выбранный в представители, удержан в Венсенской тюрьме. Мне кажется, что должно было бы, после того как он выбран, Собранию велеть его выпустить, и после уже генерал-про-курору требовать autorisation des poursuites[47] против него, и тогда Собрание разрешило бы или нет. Из Journal de St.-Peters-bourg[46]⁶⁰ узнал, что Распайль выбран 66 тысячами, Кабе и другой кто-то 64 тысячами, и из этого видно, что социалисты организованы и подают голоса на одних кандидатов, действуют единодушно, как действовали монтаньяры; там сказано, что часть народа Іа plus eclairee, qui demandait ou ä qui 6tait promis droit du travail [48] их выбрала, — итак, весь лучший класс, кроме буржуазии, социалисты, — хорошо. И по выборам ясно, что не они выбирали Луи Наполеона, а» собственно чернь, которая ничего не знает, кроме пустых имен.

Сейчас Грефе спросил — что значит озса [49] _в 52-й главе Фукидида; я сказал, когда другой сказал, что это profana [50]; ₀н отвечал: hoc non minus absurdum est******, и некоторые засмеялись добродушно, посмотрев на меня; не знаю, так ли я сказал;

кажется, что и в самом деле ошибся, однако, это никакого впечатления на меня не произвело.

Когда шел от Вольфа, догнал на дороге Маркова и Райков-ского; говорили довольно с радушием со мною, а Райковский сказал, что одно дурно между моими добродетелями, что я позволял попечителю. В университете Воронин сказал, чтобы я был у них в 6 часов завтра. Ныне я жду к себе Раева и — едва ли, однако, придет — В. П. Дома писал и написал ³/г страницы Срезневского — о Радогасте и Святовиде. Снова писал с охотою.

Переводит теперь Орлов и как нерешительно, так и с остановками, то Грефе иногда говорит очень громко. У Тушева не было книги, и я подал ему свой листик.