Том девятый. Выпуск II

Пуаро взглянул на нее. Доля правды в ее словах явно была. Со дня их первой встречи прошло несколько недель, а постарела она на несколько лет. Круги под глазами – верный признак бессонных ночей. От уголков рта к подбородку пробежали морщинки, а когда она закуривала, руки ее сильно дрожали.

– Вы должны это прекратить, – потребовала она. – Должны, и все.

– Мадам, но как это сделать?

– Отгоните их, вам виднее как. До чего обнаглели! Будь Гай мужчиной, он бы сразу это прекратил. Не позволил бы им трепать мое имя.

– А он… ничего не предпринимает?

Она хмуро ответила:

– Я его об этом не просила. Вот он и разглагольствует с надутым видом, что полиции, мол, нужно всячески помочь. Ему хорошо. Он в тот вечер был на каком-то своем дурацком собрании.

– А вы?

– Я просто сидела дома. Слушала радио.

– Но если вы можете доказать…

– Как я могу это доказать? Я предложила Крофтам немалые деньги, чтобы они сказали: вечером мы почти не отлучались, и хозяйка была дома. Так он, неблагодарная свинья, отказался!

– С вашей стороны это был очень неразумный поступок.

– Что тут неразумного? Согласись они, все бы уладилось.

– Наверное, теперь ваши слуги убеждены, что вы и вправду совершили убийство.

– Ну… я ведь все равно заплатила Крофту за…

– За что?

– Нет, ничего.

– Не забывайте, что вы просите меня о помощи.

– Да так, ничего серьезного. Просто ее приглашение передал мне Крофт.

– Ее? Миссис Апуорд?

– Да. Она пригласила меня прийти к ней вечером.

– А вы отказались?

– А что мне у нее делать? Старая зануда. Идти туда, поглаживать ее по руке – только этого мне не хватало! У меня и в мыслях не было туда идти.

– А когда она позвонила?

– Меня не было. Точно не знаю когда – наверное, где-то от пяти до шести. С ней разговаривал Крофт.

– И вы дали ему деньги, чтобы он забыл про этот телефонный звонок. Но зачем?

– Не задавайте идиотских вопросов. Я не хотела, чтобы меня в это впутывали.

– А потом вы предложили ему деньги, чтобы он сделал вам алиби? Что, по-вашему, думают теперь он и его жена?

– Кому есть дело до того, что они думают?

– Например, это может заинтересовать суд присяжных, – строго предположил Пуаро.

Она уставилась на него:

– Вы серьезно?

– Абсолютно.

– Что же, они поверят прислуге, а не мне?

Пуаро взглянул на нее.

Какая немыслимая бестактность, какая непроходимая глупость! Эти люди могли бы ей помочь, а она настроила их против себя. Близорукая примитивная политика. Близорукая…

Какие очаровательные большие голубые глаза.

Он сказал спокойно:

– Почему вы не носите очки, мадам? Вам они нужны.

– Что? А-а, иногда ношу. В детстве носила.

– И скобы для укрепления зубов тоже.

Она пристально посмотрела на него:

– Было и такое. А к чему вы это?

– Гадкий утенок превращается в лебедя?

– Да, особой красотой я тогда не блистала.

– Ваша мама тоже так считала?

Она буркнула:

– Маму я не помню. Но что это, черт возьми, за разговор? Беретесь вы за эту работу или нет?

– К сожалению, взяться за нее я не могу.

– Почему?

– Потому что в этом деле я представляю интересы Джеймса Бентли.

– Джеймс Бентли? А-а, это тот полоумный, который пристукнул поденщицу. Но какое отношение он имеет к Апуордам?

– Вполне возможно, что никакого.

– Так в чем же дело? В деньгах? Сколько?

– В этом самая большая ваша ошибка, мадам. Вы все меряете деньгами. Они у вас есть, и вы искренне убеждены, что других ценностей не существует.

– Деньги у меня были не всегда, – сказала Ив Карпентер.

– Не всегда, – согласился Пуаро. – Я и сам так думал. – Он едва заметно кивнул. – Это многое объясняет. И кое-что оправдывает…

2

Ив Карпентер вышла тем же путем, что и вошла, не вполне уверенно двигаясь на свету; Пуаро вспомнил, что и раньше обращал на это внимание.

Пуаро негромко произнес:

– Ивлин Хоуп…

Итак, миссис Апуорд позвонила и Дейдри Хендерсон, и Ив Карпентер. И может, не только им? Может… С грохотом в комнату влетела Морин:

– Теперь пропали ножницы. Извините, с обедом задержка. В доме трое ножниц, и ни одних не могу найти.

Она бросилась к комоду, и процедура, с которой Пуаро был хорошо знаком, повторилась. На сей раз поиски увенчались успехом довольно быстро. Взвизгнув от радости, Морин убралась восвояси.

Почти машинально Пуаро подошел к комоду и начал складывать вещи в выдвинутый ящик. Сургуч, писчая бумага, корзинка для рукоделия, фотографии…

Фотографии…

Он вгляделся в снимок, который держал в руке.

Из коридора снова донесся топот бегущих ног.

Пуаро был человеком подвижным, несмотря на возраст. Прежде чем в комнате снова появилась Морин, он успел бросить фотографию на диван, прикрыть ее подушкой и усесться сверху.

– Черт возьми, куда же я сунула дуршлаг со шпинатом?..

– Вон он, мадам.

Он показал на дуршлаг, покоившийся рядом с ним на диване.

– Ага, вот где он, милый. – Она схватила его. – Отстала сегодня на всех фронтах… – Взгляд ее упал на Пуаро, который сидел, вытянувшись в струнку. – Что вы себе такое место выбрали? Хоть и с подушкой, все равно сидеть на этом диване неудобно. Все пружины поломаны.

– Знаю, мадам. Просто я… наслаждаюсь этим полотном.

Морин перевела взгляд на написанную маслом картину – на ней был изображен морской офицер возле телескопа.