Читаем Том 9. Три страны света полностью

— Наденьте мой фрак, — добродушно сказал Доможиров и опять покатился, пораженный несообразностью своего предложения: Каютин был высок и худ, а Доможиров низок и широкоплеч.

— Нечего с вами делать! — сказал Каютин, немного рассерженный. — Пойду рыться в своем чемодане: не найду ли чего в старом платье…

И он ушел.

<p>Глава II</p><p>Пустая причина породила важные следствия</p>

Едва вытащил Каютин на середину своей комнаты старый, запыленный чемодан и принялся его расшнуровывать, как послышался стук в дверь.

— Войдите! — закричал он, а сам убежал за ширмы.

В комнату вошла девушка лет семнадцати. Черты лица ее были благородны и привлекательны, необыкновенной белизны лоб, резко оттененный свежестью щек, нежный носик, будто выточенный искусным художником из слоновой кости, большие черные глаза с длинными, густыми ресницами, рот удивительной формы, особенно выигрывавший при улыбке, когда сверкающая белизна зубов разительно выказывала яркость ее губ и чудную их форму: такова была вошедшая девушка. Небогатый костюм ее отличался безукоризненной чистотой и грацией: ловко сидел на ней темный шерстяной бурнус, отлично сшитый, и простенькая соломенная шляпка с синими лентами, положенными крест-накрест, удивительно шла к ее хорошенькой головке.

В маленькой красивой ручке держала она узелок, завязанный в фуляр. Ее узенькие ножки обуты были очень тщательно, что невольно вас поражало.

— Кто там? — спросил Каютин из-за ширмы.

— Я, — отвечала она гармоническим голосом.

— Ах, Полинька! голубушка! как я рад!

— Скажите, что у вас делается?

— Ах, ужасные вещи!

— Да вы живы?

— Жив!

— И здоровы?

— Здоров… Представьте, мой хозяин… Знаю: раму выставил… Я иду от Надежды Сергеевны, посмотрела на ваше окно: рамы нет; я испугалась.

— Чего ж бояться!

— Да покажитесь!

— Нет, нельзя.

— Ну, так я уйду. А вы приходите ко мне: я кофею приготовлю.

— Ах, ужасная жажда!.. Мы вчера ужинали, нас было много; пили… я за ваше здоровье выпил…

И Каютин остановился.

Лицо Полиньки нахмурилось; она тяжело вздохнула.

— Полинька! Палагея Ивановна, — с испугом закричал Каютин.

Она молчала.

Он проткнул немного ширму и посмотрел на ее задумчивое лицо. Полинька развеселилась, увидав его глаз.

— Зачем вы ширму разорвали?

— Чтобы вас видеть… Ах, как мне хотелось вас видеть! Разошлись мы часу в третьем ночи; я и пошел бродить мимо окон Надежды Сергеевны: часа три ходил, — все думал вас увидеть; мне так много, так много хотелось сказать вам.

Глаз Каютина исчез. Ширмы затрещали; сделав в них окошечко, он высунул голову и сказал: «Здравствуйте!» Она подошла поближе.

— Полинька, голубушка, поцелуйте меня!

— Вот прекрасно! с какой радости я буду вас целовать!

— Бедный я, несчастный! — начал жалобным голосом Каютин. — Никому-то меня не жаль… Ничего-то у меня нет… все украли… И Полинька на меня сердится!

— Украли? — с испугом спросила Полинька. — Да говорите же!

— Вот прекрасно! с какой радости я буду вам говорить!

Полинька подставила ему свою розовую щечку, но так далеко, что, как ни вытягивал он свои губы, все безуспешно.

Полинька смеялась громко и весело. Каютин сердился.

— Нехорошо, Поля, смеяться так; а еще меня упрекала в веселости!

— Я вас упрекала в ветрености, а не в веселости. Да кто же вам мешает? Извольте, я позволяю!

И Полинька лукаво нахмурилась и опять подставила щеку; но при новой попытке Каютина ширмы затрещали и покачнулись на Полиньку. Она в испуге отскочила, с криком: «ай, уроните!»

— Проклятая ширма! — сердито сказал Каютин.

— Да скажите мне лучше, отчего вы не можете одеться? — спросила Полинька и совсем неожиданно поцеловала его.

— У меня платье украли, — весело отвечал Каютин.

— Новое? — с испугом перебила Полинька.

— Новое.

И он рассказал ей свое приключение.

— Ах, бедненький! да ты, я думаю, страшно перезяб…

— Ах, озяб, да… ужасно озяб, — отвечал он, вспомнив свое пробуждение.

— Надень мой бурнус.

— Нет, зачем? теперь я согрелся; ты озябнешь.

— Я не провела целой ночи на холоду.

И Полинька стала снимать бурнус.

— Не надо, Полинька; ей-богу, мне тепло… Ты вот только… подойди опять поближе…

И он протянул губы; но Полинька не слушалась его.

— Ах, какое платьице! ах, какая ты хорошенькая! — закричал он в восторге, когда Полинька сняла бурнус, — Ну, полно же… ну подойди же… поцелуй… Ведь ты сама сказала, что я бедный: так утешь же меня!

— Выходите сюда, — сказала Полинька и перекинула ему через ширмы бурнус.

Каютин весело выбежал из-за ширм в ее бурнусе. Он остановился перед ней, положил руки на ее плечи и долго смотрел на нее молча. Много любви и счастья выражал его взгляд. Полинька тоже смотрела на него не бесчувственными глазами.

Перейти на страницу:

Похожие книги