Том 9

Таким образом, перед вами стоят две силы. С одной стороны — наша партия, уверенно ведущая вперед пролетариат СССР, строящая социализм и зовущая пролетариев всех стран к борьбе. С другой стороны — оппозиция, ковыляющая за нашей партией, как дряхлый старик, с ревматизмом в ногах, с болью в пояснице, с мигренью в голове, — оппозиция, сеющая кругом пессимизм и отравляющая атмосферу болтовней о том, что ничего у нас с социализмом в СССР не выйдет, что у них там, у буржуа, все обстоит хорошо, а у нас, у пролетариев, все обстоит плохо.

Таковы, товарищи, две силы, стоящие перед вами. Вы должны сделать выбор между ними. (Смех.)

Я не сомневаюсь, что вы сделаете правильный выбор. (Аплодисменты.)

Оппозиция в своем фракционном ослеплении рассматривает нашу революцию, как нечто, лишенное всякой самостоятельной силы, как нечто вроде бесплатного приложения к будущей, еще не победившей революции на Западе.

Тов. Ленин не так смотрел на нашу революцию, на Республику Советов. Тов. Ленин считал Республику Советов факелом, освещающим путь пролетариям всех стран.

Вот что говорил об этом тов. Ленин:

“Пример Советской республики будет стоять перед ними (т. е. пролетариями всех стран. И.Ст.) на долгое время. Наша социалистическая республика Советов будет стоять прочно, как факел международного социализма и как пример перед всеми трудящимися массами. Там — драка, война, кровопролитие, жертвы миллионов людей, эксплуатация капитала, здесь — настоящая политика мира и социалистическая республика Советов” (см. т. XXII, стр. 218).

Вокруг этого факела создались два фронта: фронт врагов пролетарской диктатуры, старающихся развенчать этот факел, поколебать его и погасить его, и фронт друзей диктатуры пролетариата, старающихся поддержать факел и раздуть его пламя.

Задача состоит в том, чтобы поддержать этот факел и упрочить его существование во имя победы мировой революции.

Товарищи! Я не сомневаюсь, что вы примете все меры к тому, чтобы факел этот горел и освещал дорогу всем угнетенным и порабощенным.

Я не сомневаюсь, что вы примете все меры к тому, чтобы пламя этого факела раздувалось вовсю на страх врагам пролетариата.

Я не сомневаюсь, что вы примете все меры к тому, чтобы такие факелы зажглись во всех частях света на радость пролетариям всех стран. (Продолжительные, долго не смолкающие аплодисменты. Все делегаты встают и поют “Интернационал”. Троекратное “ура”.)

“Правда” №№ 294, 295 и 296; 19, 21 и 22 декабря 1926 г.

Письмо Ксенофонтову

Ваше письмо и набросок статьи читал. Извиняюсь за поздний ответ. Мои замечания:

1) Я против того, чтобы Вы называли себя “учеником Ленина и Сталина”. У меня нет учеников. Называйте себя учеником Ленина, Вы имеете на это право, несмотря на критику Шацкина. Но у Вас нет оснований называть себя учеником ученика Ленина. Это неверно. Это лишне.

2) Я против того, чтобы Вы в полемике с Шацкиным в конце 1926 года ссылались на мое личное письмо, написанное в июле 1924 года. Тем более, что обсуждаемый вопрос об определении ленинизма был формулирован мною в марте 1924 года, до выхода в свет книжки “О Ленине и ленинизме”.[34] Я уже не говорю о том, что такая ссылка на выдержку из моего письма, не давая Вам ровно ничего в полемике с Шацкиным, запутывает дело и переносит внимание в другую плоскость, а меня может заставить выступить в печати с заявлением, для Вас неблагоприятным (чего я не хотел бы делать).

3) Я считаю, что в общем Шацкин прав, а Вы не правы. Я жалею, что не имел возможности просмотреть Вашу новую брошюру о стратегии. Я бы обязательно отговорил Вас от напечатания такого скороспелого и неряшливо составленного труда с рядом грубейших ошибок и неправильных формулировок.

4) Это, конечно, не значит, что Шацкин прав во всем. Отмечу главные ошибки Шацкина.

Ошибочно у Шацкина, например, то место его статьи, где он формулу Маркса о невозможности выполнения задачи рабочего класса в национальных границах считает почти тождественной с формулой Ленина о возможности победы социализма в одной стране. Вместо того, чтобы выявить разницу этих формул и вскрыть ее исторические корни, Шацкин отговорился ничего не говорящим примечанием, затушевав важнейший вопрос. Но отговорка не есть решение вопроса.