Том 9

Уеду в Тобольск от вас, паршивцы… Все ваше государство врозь поползет… (Идет к телефону.) Министерство внутренних дел… Протопопова… А, это ты, аккурат Здравствуй, Александр Дмитриевич… Здравствуй, милай, дорогой… У меня огорчение… Да как же… Маму в Думе шпиенкой обозвали… Ты что же это смотришь?. Знаю, знаю, – огорчен… Подкапываются враги под нас. Денег нет, вот еще что… Секретный фонд как у тебя?. Мне бы тысяч пятьдесят надо… Так, так… Да, неприятно… Митрия Рубинштейна не могу из тюрьмы выручить, – эта юстиция, Макаров, – ну, чистый разбойник, гноит хорошего человека в тюрьме, за что?.. Рубинштейн нам очень нужен, через него бог действует. Ночь не спал, все думаю… Милай, дорогой, ты ко мне заезжай, поговорить надо серьезно… Решение хочу важное принять… Ну, Христос с тобой…

Входит монах с кульком, поясно кланяется. Распутин вешает трубку.

Ну, что ты, ну, здравствуй, Ненил, ну, откуда?

Монах. С Валаама, Григорий Ефимович, с Валаама, батюшка. Гостинчику братия прислала, – снетки, Григорий Ефимович, первый улов, да уж такие жирные нонче снетки, небывалый снеток, во рту тает.

Распутин. Поди отдай Дуньке.

Монах. Слушаю, Григорий Ефимович. (Уходит с кульком.)

Распутин(у телефона, шибко скребет бороду). 1-31-21… Машку к телефону. Как каку Машку?.. Да проститутка у вас живет, Трехгубова, – ее.

Монах возвращается.

Садись, отец, – водку пьешь?

Монах. Не употребляю, Григорий Ефимович, у нас на Валааме строжайше.

Распутин. Ври другому. Пей.

Монах. Ну, хорошо.

Распутин(в телефон). Машка? Да, да, я… Ну, цалую тебя… У меня тут швейцариха была, такая баба противная, вонючая… Не могу отплеваться… Ты бы заехала, ну, через час… Постой, деньги у тебя есть?.. Ну, рублей триста… Захвати, – ну, ну, ну, цалую, цалую… (Садится к столу.) Зачем пришел?

Монах. Надежда наша, православная, Григорий Ефимович…

Распутин. Ну, не тяни, не люблю. Говори, просить чего пришел?

Монах. Епархию желаю получить, Григорий Ефимович… Недостоин, грешный… Но хоть маленькую епархию-то… Все равно – и где подальше согласен…

Распутин. Епархию тебе?.. Это дело серьезное… Это надо подумать…

Монах. Пожалуйста. (Кланяется.)

Распутин(идет, садится, пишет). Поди к прокурору в Синод. Покажи записку… (Пишет вслух.) «Милай, дорогой, не откажи»…

Копейкин(просовывается в дверь). Григорий Ефимович, Симанович приехал.

Распутин. Симанович… (Подает монаху записку, тот кланяется в пояс.) Поговоришь с прокурором, – ко мне забеги.

Входит Симанович, монах через секунду уходит.

Симанович. Здравствуйте, Григорий Ефимович. (Целуется с ним троекратно.) Чрезвычайной важности дело, любезный Григорий Ефимович…

Распутин. Ну, давай, давай, давай… Люблю хорошего человека… (Садится близко к нему, глядит в глаза.) Ну, говори хорошее.

Симанович. Скажите, что Рубинштейн?..

Распутин. Ну, что, ну, сидит… Я папаше в ставку телеграмму послал…

Симанович. И он будет сидеть, покуда министром юстиции остается Макаров.

Распутин(в крайнем возбуждении). Так ведь я охрип, кричавши мамашке-то: нам своя юстиция нужна.

Симанович. У вас светлая голова, Григорий Ефимович… Вам нужен свой министр юстиции, преданный и честный человек…

Распутин. Где его взять-то, где он такой?..

Симанович. Подходящий министр юстиции у меня есть.

Распутин. Ну, где он?

Симанович. В моем автомобиле, у вашего подъезда, Григорий Ефимович…

Распутин. Кто такой?

Симанович. Добровольский…

Распутин. Слыхал, и мама про него говорила…

Симанович. Прекрасный человек, преданный человек, Григорий Ефимович, нужный человек…

Распутин(подозрительно). А зачем он тебе нужен? Зачем ты с ним снюхиваешься?

Симанович. Позвольте с вами быть откровенным. Ведь вы духовидец, Григорий Ефимович, от вас ничего скрыть нельзя…

Распутин. Так, так. Невозможно…

Симанович. Добровольский выдал мне векселей на большую сумму… Его дела очень пошатнулись. Он принужден занимать направо и налево… Вы понимаете, что такой человек будет нам предан. (Показывает векселя.) Здесь-таки – да – весь наш будущий министр юстиции… Скажите, сколько вам обещал Рубинштейн за освобождение из тюрьмы?