Том 9

Князь. Что вы! Так и поняла? (С радостью.) Именно так – намерение имел рассмешить. Еще до фрыштыка подумал, – дай, думаю, чем-нибудь возьму и рассмешу государыню. (Сильно начал качаться.)

Полокучи. Ай!.. Ай!.. Падаю!

Князь. И носом свистел для того ж.

Полокучи. Умереть можно от смеха…

Князь. У нас в роду и деды и прадеды посмеяться любили. Дед, бывало, сядет к окошечку, возьмет яблочко кисленькое, ест и морщится, вот так. (Показывает.) Бывало, со смеху все и лягут.

Полокучи. В жизни не видывала кавалера, столь любезного женскому полу. Сами не понимаете, князь, сколь вы милы.

Князь. Анна Александровна, и сколь же я несчастлив в супружеской жизни.

Полокучи. О! Придвиньтесь ближе. Вы раздираете мне сердце. (Иным, низким голосом.) Иван Ильич, объяснитесь же. Не страшитесь меня.

Князь(молчит некоторое время, затем лезет в задний карман кафтана за книжкой; дрожащим голосом). В сей книжице на все случаи изрядные ответы бывают.

Полокучи. «Любовь – книга золотая»? Я слушаю вне себя.

Князь. Вот это место я ниткой заложил. «Находчивость…»

Полокучи. Находчивый тот, кто…

Князь (говоря наизусть, дрожащим голосом). «Находчивый тот, кто, не теряя минуты времени золотого, случись задержаться ему с особой иного пола, хотя бы даже за углом дома, или за ширмой, или в другом уединенном месте, особу сию со всей смелостью хватает и к себе прижимает, и к устам приближает, и на восклицание: „Ах“ или притворный вопль – „увы“ – ответствует с находчивостью: „Сударыня, и боги в сем повинны не раз бывали“, разумея под оными богов греческих».

Полокучи. Неужто на подобную отчаянность способны?

Князь. Способен.

Полокучи. Сейчас?

Князь. Да хоть сейчас.

Полокучи. Пощадите мою честь… Вы жестоки… Я в ваших тенетах, как мошка. (Обнимает князя.)

Он держит ее за талию. Появляются Екатерина и Завалишин.

Екатерина. Аннет!.. Вы весьма расторопны, как я вижу.

Полокучи вскрикивает, вскакивает. Князь валится с качелей, сейчас же вскакивает и, держа в руке свалившийся парик, кланяясь, пятясь, скрывается.

Сие даже вне этикета…

Полокучи. Ваше величество, в глаз влетела мошка, и князь был столь любезен, что языком достал ее из глаза.

Екатерина. Но почему он со стыдом бежал?

Полокучи. Я просила принести свинцовую примочку для глаза.

Екатерина. Подите, сударыня, и приведите его вместе с примочкой.

Полокучи. Боюсь, с испугу не приключилось бы с ним какой беды. (Уходит.)

Екатерина садится на качели. Завалишин также садится на качели и с задумчивым видом покачивает доску.

Екатерина. Аннет – отважнейшая из женщин, известных в истории. Любовные сражения она выигрывает не хуже Суворова. Она права тысячу раз. В любви вздыхают и томятся только дураки. Любовь – жажда. А кто же будет ждать невесть чего у полного бокала? Его берут и пьют до дна… А если вино кислое, стакан швыряют на землю. Сегодня у меня счастливый день, Валерьян. У каждой женщины бывает день, когда она хочет быть счастливой. Когда ей улыбается солнце и улыбается тот, кого она хочет. (Обернувшись.) Вы все еще находите учтивым молчать?

Завалишин. Я почтительно внимаю словам той, которой изумляется весь мир.

Екатерина. Вечером вернемся ко двору, – я посажу вас под арест на две недели. Вы будете тащиться в телеге в конце поезда и глотать пыль.

Завалишин. Слушаюсь.

Екатерина. Вы влюблены в княгиню?

В это время сквозь окна видно, как вдоль них по дому, озираясь, в ужасе пробегает князь, за ним с протянутыми руками Полокучи.

Завалишин. Прошу истолковать мое молчание, как происходящее от сильнейшей головной боли.

Екатерина. Очарование женщины в восемнадцать лет! Ах, друг мой, и вот вы получили взамен головную боль. Верю, награда будет гораздо более сладкая, но так часто и она оканчивается сильной головной болью, и только. В вас мало благоразумия. Вы рискуете многим, господин майор.

Завалишин. Майор?.. Достоин ли я сего чина?..

Екатерина. Судите сами. Надеюсь, на поле битвы против турок или татар вы будете более отважны.

В дверях появляется княгиня.