Том 9

Г-н Коббет, внесший упомянутый билль — сын знаменитого Уильяма Коббета и депутат от того же города, представителем которого был его отец. Он унаследовал от отца как свой депутатский мандат, так и свои политические убеждения, которые поэтому, хотя и носят независимый характер, но весьма мало соответствуют позициям современных партий. Уильям Коббет был самым талантливым представителем или вернее основателем старого английского радикализма. Он первый разоблачил тайну традиционной партийной борьбы между тори и вигами, сорвал маску показного либерализма с паразитической олигархии вигов, повел борьбу против лендлордизма во всех его формах, высмеял лицемерную алчность англиканской церкви и напал на плутократию в лице двух институтов, являющихся наиболее ярким ее воплощением: «старой леди с Треднидл-стрит» (Английский банк) и «мистера Макуорма и К°» (государственных кредиторов)[174]. Он предлагал аннулировать государственный долг, конфисковать церковные имения и отменить все виды бумажных денег. Он следил, как политическая централизация шаг за шагом посягает на права местного самоуправления и осуждал эти посягательства как нарушение привилегий и вольностей английских подданных. Он не понимал, что это — неизбежный результат промышленной централизации. Он выдвинул все политические требования, которые были впоследствии объединены в Народной хартии. Но у него эти требования скорее носили характер политической хартии промышленной мелкой буржуазии, чем промышленного пролетария. Плебей по своим инстинктам и симпатиям, он умом редко выходил за пределы буржуазной реформы. И только в 1834 г., незадолго до своей смерти, после издания нового закона о бедных[175] Уильям Коббет начал догадываться, что существующие промышленные магнаты так же враждебны народным массам, как и лендлорды, банкиры, государственные кредиторы и духовенство англиканской церкви. Если, с одной стороны, Уильям Коббет был, таким образом, предтечей современного чартиста, то, с другой стороны и в гораздо большей степени, он был закоренелым Джоном Булем. Он был одновременно и самым консервативным и самым радикальным человеком в Великобритании — чистейшим воплощением старой Англии и наиболее смелым провозвестником молодой Англии. Он считал, что упадок Англии начинается с периода Реформации, а крайняя подавленность английского народа — со времен так называемой славной революции 1688 года. Революция была для него поэтому не переходом к новому, а возвратом к старому, — не началом новой эры, а восстановлением «доброго старого времени». Он не видел как раз того, что эпоха воображаемого упадка английского народа в точности совпадает с начавшимся возвышением буржуазии, с развитием современной торговли и промышленности и что по мере их роста ухудшалось материальное положение народа, а местное самоуправление исчезало, уступая место политической централизации. Огромные перемены, сопровождавшие разложение старого английского общества, начиная с XVIII века, поразили его воображение и наполнили горечью его сердце. Но, видя следствия, он не понимал причин, не понимал тех новых социальных сил, которые делают свое дело. Он не видел современной буржуазии, а видел только ту часть аристократии, которая владеет наследственной монополией на государственные должности и своим законодательством санкционирует все перемены, продиктованные новыми потребностями и притязаниями буржуазии. Он видел машину, но не видел скрытую силу, приводящую ее в движение. Поэтому в его глазах ответственность за все перемены, происшедшие с 1688 г., падала на вигов: они были первопричиной упадка Англии и деградации английского народа. Отсюда его фанатическая ненависть к вигам и его непрекращавшиеся выступления с обличением вигской олигархии. Отсюда тот удивительный факт, что Уильям Коббет, являясь инстинктивным защитником народных масс против посягательств буржуазии, считался всеми и сам считал себя борцом за интересы промышленной буржуазии против наследственной аристократии. Как писатель, он остается непревзойденным.

Нынешний г-н Коббет, продолжающий в изменившейся обстановке политику своего отца, поневоле скатился в разряд либеральных тори.