Том 8. Подстриженными глазами. Иверень

Истоки замысла книги о годах революционной активности Ремизова, моменте его сознательного отхода от борьбы и начала писательской карьеры восходят к концу 1920-х гг. Свидетельство тому — публикуемый в разделе «Приложения» рассказ «Адольф Келза», предназначавшийся для второго, оставшегося не опубликованным тома книги «Россия в письменах». К тому же направлению творческой мысли писателя можно отнести и мемуарный очерк «Северные Афины» (1927), во многом явившийся протографом для последующей книги. Интенсивная работа над ИВ проходила в середине 1940-х гг. Она шла характерным для Ремизова путем создания автономных циклов («Начало слов», «Кочевник», «Мое вступление в литературу»), на основании которых в дальнейшем «строилась» целостная идейно-художественная структура книги. Писатель четко продумал сюжет, композицию и название произведения. Как обычно, оно, одновременно, и эпатировало читателя своей загадочностью, и точно выражало (символизировало) суть ее художественной структуры и идейного содержания. Сохранилось письмо к Ремизову известного лингвиста Б. Унбегауна, приложенное писателем к финалу подготовленной к печати рукописи книги: «Дорогой Алексей Михайлович, // Не только я оказался в затруднении насчет иверня: этимологические словари знают не больше моего. Слово существует во всех славянских языках, со значением „стружка”, „осколок дерева”. Только в русском, по-видимому, иверень может означать вообще осколок, а не из дерева. В одном словаре я нашел сближение с глаголом (не литературным, но есть в диалектах) вереть, верать „закрыть, спрятать, заткнуть”: но смысл уже очень далек, да и начальное „и” остается загадочным (хотя эта последняя трудность и не так велика; напр<имер> в „иволга” начальное „и” только в русском). В общем, как видите, дело это темное. Зато полный простор для гипотез и разысканий. Дружески Ваш Б. Унбегаун» (РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 5. Ед. хр. 17. Л. 135). Для Ремизова «Иверень» — и осколок, и огневая искра. Из осколков своих воспоминаний он «восстанавливал» многомерную картину российской действительности начала XX в. Одновременно Ремизов показывал читателю, как из «иверня» — «искорки» возгорался волшебный огонь творчества. Ремизов планировал издать ИВ в YMCA-PRESS (см. его письмо к Кодрянской от 22.10.1951 г. — Кодрянская. Письма. С. 211), как логичное продолжение книги «Подстриженными глазами». Однако финансовый неуспех предыдущей книги заставил издательство отказаться от идеи издания ИВ. Другим вариантом была публикация ее в издательстве имени Чехова. О подобных надеждах Ремизова свидетельствует его письмо к А. В. Тырковой-Вильямс от 14 января 1953 г.: «Книга о моем „начале слов” Пенза — Устьсысольск — Вологда, называю „Иверень” (осколок, выблеск). Я ведь выблеск из дремучего рода — славянофилов. <...> Этот Иверень находится в Чеховском: на решении. Известила Т. Г. Терентьева // Дорогая Ариадна Владимировна, все что я делал — Цюрих, Пенза, Устьсысольск, Вологда, делаю по своей воле, без указки. (Прокурор и жандармы так и не поверили). «Подстриженными глазами» можно толковать как „простриженная Майя”. А ведь Майя мне — красочная бестолочь. Прожил я жизнь „подозрительной личностью”. В России мое не печатают, а тут не по мне» (Бахметевский архив. Ariadna Wladimirovna Tyrkova-Williams. Papers. Box 2). В итоге Чеховское издательство предложило Ремизову опубликовать только одну книгу, и он отдал предпочтение повествованию о жене — книге «В розовом блеске». В его сознании ИВ остался неопубликованной и в то же время окончательно готовой к печати книгой. Об этом свидетельствуют несколько полностью подготовленных наборных рукописей. Тем не менее они разнятся друг от друга, поскольку характерной чертой Ремизова было беспрерывное совершенствование рукописи вплоть до ее выхода из печати. В настоящем издании публикаторы стремились максимально учесть авторскую волю, четко выраженную в наборных рукописях ИВ.

С. 265. «Человек ищет..» — Игра, основанная на перестановке слов в известной пословице. Ср. в предисловии к книге Льва Шестова «Великие кануны» (СПБ., 1910): «Рыба ищет где глубже, человек где лучше. Но иногда и человек ищет, где глубже, хотя и ясно видит, что там не лучше, а хуже, что там — очень худо. Почему так происходит, — объяснить трудно. Говорят о помутнении рассудка, о душевной болезни. Во всяком случае, с того момента, когда человек на место «лучше» ставит «глубже», ближние перестают понимать его и начинают сторониться» (С. 11). Утверждение своего выбора и пути, вне зависимости от собственной выгоды, вот о чем, по существу, книга семидесятилетнего Ремизова. Слова «человек ищет где глубже» можно рассматривать как эпиграф к книге.

С. 265....на Волково... — северная часть Волкова кладбища в Петербурге, так называемые «Литераторские мостки», где хоронили писателей и журналистов. Теперь отдел Музея городской скульптуры, куда перенесены с других кладбищ останки и памятники многих писателей.