Том 8. Подстриженными глазами. Иверень

Издание ПГ, как отмечал сам Ремизов, не принесло издательству YMCA-PRESS коммерческого успеха. Книга вышла в июне 1951 г., а в письме к Кодрянской от 12 октября он сообщал: «“Подстр. глазами” не продано ни одного экземпляра» (Кодрянская. Письма. С. 209). Критики встретили новую книгу в целом доброжелательно. В рецензии на ПГ А. Мазурова подчеркнула, что эта книга «открывает суть и путь таланта Ремизова, столь очевидного, но диковинного и поныне. <...> У Ремизова его художественная жизнь везде, прильнувшая к нему, проступающая сквозь быт, из каждодневных мелочей глядит его лицо. Нет у него брони, за которой душа хранится, а иногда хоронится, то покажется, то спрячется. Ремизов живет без покрова, с обнаженной художественной чувствительностью. <...> В этой книге <...> остается очень многое, о чем должен писать не рецензент, а критик, и что должен прочесть не читатель, а человек» (Мазурова А. Суть и путь А. Ремизова. (По поводу его новой книги) // Новое русское слово (Нью-Йорк), 1951, 2 сент.). Г. Адамович писал, что одно название книги — «целая программа». Критик отметил, что ПГ — «очень ценная книга для понимания Ремизова, притом вовсе не в силу ее автобиографического характера. <...> Какая сложная, двоящаяся, уклончивая, притворно-кроткая, пожалуй скорее суровая, яростная душа, со смесью уничижения и самоупоения, с осадком давних, затаенных, не прощенных обид, прорывающихся порой в одной фразе!» Адамович, будучи принципиальным противником ремизовской теории «русского лада» — опоры на допетровскую языковую культуру, особо остановился на стиле ремизовской книги, определив ее как продолжение модернистской литературы начала XX в. и сделав заключение, что «на мой слух Аввакум тут и не ночевал» (Г. Адамович. По поводу «Подстриженных глаз» // Новое русское слово (Нью-Йорк, 1951, 30 дек.). В 1952 г. ПГ как образцовое произведение русской словесности было включено в список произведений, предлагавшихся для экзаменационного перевода студентам, которые заканчивали историко-филологический факультет Парижского университета (см. письмо П. Паскаля Ремизову от 7 июля 1952 г. — Собр. Резниковых).

С. 5. ... в снах ведь не одна только путаница жизни, не только откровение или погодные назнамена, но и глубокие, из глуби выходящие воспоминания... — Ср. в книге Ремизова «Огонь вещей»: «Всякое творчество воспроизводит память; память раскрывается во сне» (Огонь вещей. С. 28).

С. 6. Замоскворечье — район Москвы, с XVII в. традиционно заселявшийся купцами, вследствие чего название этого места и производные от него слова приобрели нарицательный характер для обозначения комплекса отрицательных сторон быта, нравов и обычаев купеческой среды («темного царства»), увековеченной в ранних пьесах А. Н. Островского. В книге Ремизова упоминание Замоскворечья носит не только чисто фактологический, но и полемически-эпатажный характер.

...у Каменного «Каинова» моста... — Первоначальный Большой Каменный мост был построен в 1687—1692 гг., считался «восьмым чудом света» и просуществовал до середины XIX в. Сухие арки под мостом были прибежищем для воров и грабителей. Самым известным из них был Ванька-Каин (Иван Осипов Каин, 1718 — после 1755) — знаменитый московский вор, впоследствии сыщик. В народном представлении сохранилась память о Ваньке-Каине не только как об удачливом грабителе и мошеннике, но и как о разудалом добромолодце. В дальнейшем Каменный мост обветшал и был разобран. Немного ниже по реке был построен металлический мост под тем же названием (1858 г.). В 1938 г. он был заменен ныне существующим мостом, сохранившим старое название. По данным исследователя П. А. Бессонова, в XVIII в. на Каменном мосту скоморохи под руководством Ваньки-Каина разыгрывали народную драму — «игру о царе Соломоне»: «Скоморохи, главные актеры, придерживались эпического содержания и драматического, известного с древности сюжета; сам Каин любовался зрелищем, созерцая в нем некоторым образом собственную роль и судьбу» (Песни, собранные П. В. Киреевским. М., 1872. Вып. 9. С. 52). Ремизов пользовался комментариями Бессонова в процессе своих долголетних переработок сюжета древнерусской переводной легенды о Соломоне и Китоврасе, в число которых входила и созданная им пьеса «Соломон и Китоврас». В связи с этим в своей «исторической памяти» он неоднократно ассоциировал себя с одним из участников актерской труппы Ваньки-Каина.